волны стирали следы.
Постарайся задуть те свечи,
Растопившие серые льды.
Постарайся забыть приливы,
Приносившие ласковый бриз.
Постарайся доесть те сливы,
Что достал я, исполнив каприз.
Постарайся забыть беседы:
Слишком мало в них было огня.
Постарайся найти те кеды
И станцуй, как тогда, для меня.
Постарайся простить ошибки,
Брызги солью погасят пожар.
Постарайся сберечь улыбки,
Быть собой очень редкостный дар!
Она так раньше улыбалась мне
Билеты на руках, идёт посадка,
В толпе зевак знакомое лицо.
Чуть строгая улыбка и укладка,
Там девушка, на пальчике кольцо.
Она сейчас кого-то провожает,
Взволнована, немного не в себе.
А может быть, наоборот, встречает.
Она так раньше улыбалась мне.
Поток воспоминаний заструился,
В туманной дымке поезд уходил.
В четвёртом классе я в неё влюбился,
А в пятом на свиданье пригласил.
Деревья за окном куда-то мчались,
Мурашки побежали по спине.
Я вспомнил, как впервые целовались.
Улыбку вспомнил, но уже не мне…
Беседа с умным человеком
Беседа с умным человеком
Процесс приятный, как ни глянь,
Хоть он с полуоткрытым веком,
Хоть вовсе не умыт и пьян.
Тебе не важен его статус,
Неинтересен круг друзей,
Волнует только страсти градус,
Что пышет из его ноздрей.
В беседе с умным человеком,
Одно есть правило всегда,
И это вовсе не про веко
Об этом говорил уж, да!
Когда накал страстей кипящих
Способен будет плавить медь,
То в диалоге настоящем
Важней всего сбежать суметь!
Я поясню: ведь мне не жалко,
Про умных знаю – сам им был,
Когда в душе пылает ярко,
То лучше закапаться в ил.
Мудрец сродни ребёнку чаще,
В его догмате лишний вес.
Поток словес изюма слаще,
А ты как будто с пальмы слез.
Признаться честно – опасаюсь,
Что умников, что дураков.
Как вижу оных, сразу каюсь,
Кричу: «Зовите докторов!»
Однажды в третьем классе
На дворе стоял, далёкий уже, одна тысяча девятьсот девяносто третий год. Мне было целых девять лет, я ходил в третий класс небольшой поселковой школы. И в общем – то ничем не отличался от других мальчишек, за исключением, одной особенности: я никогда не мог смириться с несправедливостью. Нет- нет, я вовсе не был смельчаком, который мог без оглядки накинуться на кого-то с кулаками, чтобы доказать свою правоту или, наоборот, пойти на подлость из тех же благородных побуждений. Я предпочитал убеждать словом. Конечно, если это было возможно. Как ни странно, у меня это получалось довольно неплохо. Каким-то природным чутьём я понимал: