ты приходи. Если что, тебя здесь все-таки покормят. Со скрипом, но покормят.
– Ладно.
– Ты смотри на тещу как на комический элемент.
– Я так и смотрю. – Я засмеялся. – Ты сам так смотри.
Он обрадовался поддержке. Вдруг ожил.
– Знаешь, что ей больше всего в тебе не нравится?
– Ну?
– Ты много кладешь в чай сахара.
Сынуля меня не впустил. Он стоял в дверях.
– Держи. – И протянул ключ.
Из квартиры слышалась музыка. И девчачьи взвизги. Разговор получился короткий и жесткий. Он так же любил меня, как и я его.
– Отец и мать уехали месяца на три.
– Значит, и я к тебе въеду месяца на три.
Он сказал:
– Только смотри, чтоб было чисто. Чтоб ни пятнышка на обоях. Понял?
Прежде чем захлопнуть дверь, он некоторое время держал ее приоткрытой. Он считал, что мне очень хочется выпить и порезвиться в их милой компании. И он меня дразнил.
А я был измотан перенасыщенным днем. Я даже не сумел сказать ему какой-нибудь пакости. Насчет его милой компании.
Я добрался до квартиры, ключ от которой был у меня в руках. Я даже ее не оглядел. Сразу уснул.
Глава 6
С утра я пошел на базар – две остановки метро и еще трамвайчиком. Рынок был дорогой. Но хороший: все в наличии.
За гранаты я заплатил безбожно много, но я был к этому готов. Я знал, что такое гранаты, когда вот-вот выпадет снег. У меня болел товарищ еще во времена студенчества. Бученков. И дело тоже было почти зимой. Так что с фруктами я был накоротке.
Я нацелился на одного симпатичного кавказца, но просчитался. Я хотел, чтоб фрукты были регулярно. По дружбе. Я хотел именно подружиться, потому что я не из тех, кто относится к рыночникам с презрением. Рынок – это тоже труд. И труд тяжелый.
Но дружбы не получилось. Кавказец оказался новичком. Он первый раз приехал в Москву. И быстро замерз. И, кажется, меня боялся.
– Холодно, – говорил он. – Очень холодно.
Я постоял около него. Он был мне симпатичен.
– И больше ты не приедешь? Я бы только у тебя покупал.
– Нет. Холодно. Очень холодно.
Погода действительно была будь здоров. Ядреная. Вот-вот разродится снегом. На кавказце была кепка с аэродром. На уши было больно смотреть.
– Ну, до свиданья, – сказал я.
– До свиданья, друг. Холодно. Очень холодно.
Я отнес Гальке фрукты и икру, которую тоже добыл. Я сделал передачу. А сам внутрь не пошел, потому что не хотел риска. Халат я носил под плащом, и он стал слишком грязным.
Вернувшись, я подбил бабки. Подвел итоги. Попросту говоря, сосчитал деньги и понял, что их мало.
В квартире Сынули телефона не было. Я вышел к автомату. И начал обзванивать всю Москву по цепочке. Звонил и, когда получал отказ, просил совета. И они мне советовали ткнуться в такое-то учреждение, давали номер телефона. Ах так. Большое спасибо… И снова звонил. Я искал работу. Такую работу, чтоб временно, потому что прописки у меня не было.
Я знал, что такую работу