на Дальний Восток. Давайте поженимся и поедем вместе. Ленинградка окинула взглядом ладную курсантскую фигуру и неожиданно ответила:
– А поехали!
И они жили дружно и хорошо, и тот курсант, став офицером, преуспел по службе.
Многие однокашники Мартына старались к выпуску наладить отношения со студентками, с которыми знакомились на танцах. При строгом режиме нечастых увольнений в город это было не так-то просто. Некоторые иногда фланировали по Университетской набережной, возле, например, филологического факультета, надеясь на уличное знакомство: «Девушка, не скажете, сколько времени?» или «Как пройти на Невский? Вы тоже? Пойдемте вместе…» и т. д.
Мартын отмахивался от несерьезных мыслей, он нешуточно готовил себя к профессии, на стажировке исполнял обязанности старшины команды, участвовал в стрельбах, в том числе и призовых, много занимался. Командир БЧ-2, у которого он стажировался, сказал ему:
– Я мог бы зачесть вам стажировку даже без экзамена – за знания, которые вы обнаружили на практических стрельбах. Но я вижу в вас способности и хочу, чтобы вы стали в будущем не просто грамотным артиллеристом, а настоящим мастером. Мастером нарезной артиллерии, каковым, как вы знаете, сегодня считают меня. Поэтому я буду принимать у вас экзамен с пристрастием. Я буду гонять вас по системе ПУС. Теорию, практику и схемы взаимодействия приборов управления стрельбой потрудитесь выдолбать наизусть. Иначе я просто не поставлю вам зачета.
И Мартын долбал начинавшие устаревать ПУС, не досыпал, не ходил на берег, а когда запутывался в схемах, обращался к артиллерийскому командиру, и тот, не жалея времени, распутывал с ним трудные узлы. В хрущевскую эпоху разворота военной мысли от традиционных пушек к самонаводящимся ракетам молодой Мартын Зайцев готовился пополнить собой редеющие ряды асов нарезной артиллерии. Так что ему было не до глупостей.
И все-таки он женился. Он женился на спокойной девушке, выпускнице филфака, с которой познакомился на вечере в родном училище. Мартын пригласил ее на русский бальный, и они без задора, но и, не ленясь, проделали все необходимые притопы и повороты. Девушка удивляла невозмутимостью. Когда объявили «белый танец», она проплыла по залу, как корабль по проложенному курсу и, оказавшись лицом к лицу с Мартыном, слегка поклонилась. Девушке тоже предстояло распределение, и отправляться в одиночестве в захолустье ей не особенно улыбалось. Все родственники, начиная с мамы, убеждали ее, что замужество – такая же необходимая в жизни вещь, как университетский диплом. И убедили. И Лиза пошла на курсы бальных танцев, где выучила все, что разрешалось в то время танцевать. Русский бальный. Венгерский бальный. Падеспань. Пад-и-патенер. Вальс-гавот. Вальс-мазурка. Вальс. Не так уж мало. Все эти танцы отличались некоторой физкультурностью и отсутствием взаимного прикосновения. Но Лизе это было безразлично. Природа словно бы забыла разбудить в ней женское начало, и мужчины ее, в сущности, не интересовали. Однако жизненную программу нужно было выполнять. И она выполняла ее так