я что-то упустил и в чём кроется готовящаяся для меня западня?
Но детей-то я любил. И к ним ходил довольно часто. А когда самая младшая пампушка стала подрастать, даже с ней смирился, стараясь относиться и к ней с лаской и пониманием. Хоть и знал, что она – плод измены. Но! Ребёнок-то в чём виноват? Это у неё мать такая… Слов нет!
В общем, я опять всё стал успевать: и детей регулярно проведывать, и учиться на отлично, и деньги зарабатывать, и флиртовать со всеми встречными-поперечными. Лишь бы у этих встречных женщин мордашка была симпатичная да фигурка достойная.
И тут моя «бывшая» взяла на подмену нянечке одну студентку с первого курса. Звали её Надежда, несла она себя невероятно высоко, и я даже поражался вначале, как это она согласилась подрабатывать, стирая пелёнки чужих детей?
– Вроде из обеспеченной семьи, – удивлялся я в беседе с Нюрой. – Одевается шикарно, лучше всех на курсе. И учится на зависть другим.
– О-о! Ты никогда не угадаешь, кто её родители! – хвасталась моя «бывшая» так, словно речь шла о её родной дочери. – Причём девушка она воспитанная, с накрепко привитыми моральными ценностями…
– С какими такими ценностями?
– Например, и на одном гектаре не присядет с таким развратным типом, как ты! – вспылила Нюра.
– Ой, кто бы говорил! – не удержался я от ехидства. – Все вы одинаковые! Перед любым кобелём на спину падаете и ноги раздвигаете.
– Это ты правильно признался о своей сути, – язвила она в ответ. – Но не надо всех попрекать случайными ошибками молодости. Потому как среди нас полно гордых женщин, не позволяющих даже пальцем притронуться таким, как ты!
– Ха! Ну ты меня рассмешила! – искренне веселился я. И без задней мысли похвастался: – Да эту матрёшку я за один вечер разложу в любой позиции! – на что последовало утверждение:
– Никогда! Ни при каких обстоятельствах и ни за какие деньги!
В общем, слово за слово, но я пригрозил, что отделаю эту Наденьку как полагается и на всю глубину. Но моя «бывшая» только с презрением хохотала и утверждала, что у меня ничего не получится. Вот я и решил попробовать. Тем более что ничего не терял, потому что… Я ведь уже упоминал, что самый великий в мире пофигист? Только не уточнял, что стал таким именно после первого развода. Так что, если бы у меня ничего не получилось с ухаживаниями, забыл бы о своей неудаче уже через семнадцать секунд.
Ну и попытался претворить свою угрозу в жизнь.
Квартиру я снимал чуть ли не в соседнем с университетом здании. А столкнувшись случайно в перерыве между парами с этой гордой Надечкой, ляпнул без задней мысли:
– Слушай, пошли ко мне! – причём говорил это ради прикола в тот момент. – Ты ведь марками увлекаешься? – осторожный кивок мне в ответ. – А у меня вчера приятель такой альбом шикарный забыл, что даже я в него пялился с отвисшей челюстью. И марок можешь десяток-два для себя отобрать, там их много, совсем незаметно будет…
– Да ты что! – заблестели глаза