замка и рыцари на твоей стороне.
– Вряд ли это имеет какое-то значение.
– Ты прекрасно знаешь, что имеет. Очень важно, когда элита армии не только мирится с тобой, но и уважает тебя. Сэр Киан.
Он поморщился.
– Не надо.
– А по мне так важно. А эта желеобразная штука немного твердовата. Ты не знаешь, что это такое?
Киан подождал – специально, – пока она откусила еще кусок.
– Заливное из ливера – скорее всего, свиного.
Блэр поперхнулась, и Киан громко рассмеялся.
Непривычный звук, подумала Мойра. Его смех. Странный, грубоватый, но очень привлекательный. Она ошиблась, прислав ему костюм. Киан слишком сросся со своим временем – или с тем, что стало его временем, – чтобы надевать костюм ее эпохи.
Тем не менее Киан все-таки пришел, хотя она до последней минуты не была в этом уверена. Но не удостоил ее даже словом. Ни единым.
Он убивает, защищая ее, подумала Мойра, но при этом не разговаривает с ней.
Поэтому нужно выбросить его из головы – точно так же, как он выбросил ее.
Больше всего ей хотелось, чтобы этот вечер поскорее закончился. Она мечтала вытянуться в своей постели, заснуть. Содрать с себя тяжелый бархат и свободной ускользнуть – всего на одну ночь – в объятия тьмы.
Но ей приходилось демонстрировать, что она полна сил, весела и у нее отменный аппетит, хотя есть ей совершенно не хотелось. Она старалась участвовать в разговорах, хотя от усталости у нее слипались глаза.
Мойра выпила слишком много вина, и ей ко всему прочему стало жарко. А до спасительной постели нужно было терпеть еще несколько часов.
Разумеется, ей все равно приходилось улыбаться и пить каждый раз, когда рыцари подходили к ней, чтобы поднять бокал за ее здоровье. Гости сменяли друг друга с такой быстротой, что у нее закружилась голова.
Наконец, испытывая огромное облегчение, Мойра объявила о начале танцев.
Обычай требовал, чтобы королева танцевала в первом туре, и Мойра обнаружила, что от движения и музыки ей стало легче.
Разумеется, Киан не танцевал. Просто сидел за столом. Словно король, страдающий несварением желудка, подумала она, глупо злясь оттого, что хотела танцевать именно с ним. Чувствовать его руки, смотреть в его глаза.
Он сидел, окидывая взглядом толпу гостей и медленно потягивая вино. Мойра покружилась с Ларкиным, поклонилась дяде, ударила в ладоши с Хойтом.
А когда снова посмотрела в сторону стола, Киан исчез.
Ему не хватало свежего воздуха – более того, ему не хватало ночи. Темное время суток оставалось его стихией. То, что скрывалось под маской человека, будет всегда жаждать ночи, стремиться к ней.
Киан поднялся наверх и вышел наружу, где царила густая тьма, а музыка из зала доносилась лишь слабым серебристым эхом. Луна была затянута облаками, огоньки звезд казались размытыми. К утру должен начаться дождь – Киан буквально чувствовал его запах.
Двор внизу освещался факелами, на стенах и у ворот была расставлена стража.
Он