огонь, но не перестрелять с перепугу своих. Командирам не забывать командовать своими подразделениями, а подчиненным, как бы страшно ни было, без промедления выполнять приказы…
Всем стало понятно, что спокойное время для них закончилось.
Впереди, посредине и в конце колонны следовали БМП охранения. Энергичные, загорелые, не без рисовки перед молодняком, ребята с БМП были подчеркнуто бесстрашны и вселяли в души молодых солдат уверенность и надежду.
Как только выехали за город, дорога сразу же запетляла среди скал. Желтая пыль клубилась и оседала на лицах, одежде, оружии, щекотала ноздри. Проехали минут сорок, и чувство боязни, быть подстреленным, постепенно улетучивалось. Первая непредвиденная остановка: перегрелся двигатель «Урала». Средний БМП взял его на буксир. Вторая остановка ещё через час: упало давление масла в двигателе у другого «Урала».
Потемнело как-то внезапно, как и предупреждал Трубецкой. Из ущелья потянуло сырым холодком. Ровно гудели моторы, их рокот усыплял уставших солдат. Укрывшись шинелями, привалившись один к другому, они дремали. Дорога петляла, опускалась, поднималась, лезла под скалу, жалась к каменистой стене, рвалась к обрыву, снова ползла ввысь… На такой дороге трудно уснуть за рулём, но если уж такое случится, то…
Три взрыва один за другим всколыхнули громады гор. Оцепенение охватило всех: и командиров, и подчиненных.
– Ложись! – заорал Гайдаенко, выбросившись из кабины на каменистую обочину. Рядом стучали сапоги, шуршала галька, тяжело дышали люди. Горела машина, в её свете мелькали тени. Рядом ещё рвануло, посыпались сверху камни, один больно ударил меж лопаток, подумалось: хорошо, что не в голову. Кто-то взвыл от боли, кто-то взывал о помощи, и первой попыткой Гайдаенко было, кинуться туда, разобраться, в чём дело, распорядиться об оказании помощи пострадавшим.
Застрочили пулеметы с БМП. Строчки пуль понеслись к вершинам гор, щедро освещаемых с этих же боевых машин. Новички лежали без движения, паралич надежно сковал их невидимыми цепями. Лежал и Гайдаенко, не зная, что предпринять в этой ситуации.
– Командиры рот! – закричал он, опомнившись, каким-то чужим, хриплым голосом. – Рассредоточить роты вдоль дороги! Пулеметы – на фланги!
Подбежал майор Трубецкой, упал рядом.
– Одной ротой прочесать склон! – распорядился он.
Рота пробиралась сквозь камни к вершине, изредка постреливая, поднятые цепи не встречали никакого сопротивления. Сверкнул ещё один огонек на вершине горы, и через мгновение, уже за спиной, у дороги, раздался взрыв, гулко покатившись по чёрным горам, он не скоро потерялся. Рядом с Гайдаенко бежали, спотыкаясь, осыпая камни, солдаты его батальона, подвластные его командирской воле, судьба их зависела не только от случая, но и от того, насколько разумны и своевременны распоряжения их командира.
Вершины достигли не сразу, не в один порыв, хотя она была совсем рядом.
– Здесь миномет! – крикнул кто-то. На площадке, с которой хорошо просматривалась дорога, и отлично была видна догорающая