было поскорее заключить возлюбленную в свои горячие объятия. Когда она наконец-то отворила вожделенную дверь, он не сразу смог уяснить, почему она не разделяет его трепетной радости и нетерпеливого восторга. Однако всё сию же секунду разъяснилось. Хриплый, гнусавый мужской голос (обладателю было в лучшем случае за шестьдесят) закричал: «Кто там, Зина? Закрывай дверь скорее. Ты же знаешь, как я не люблю сквозняков». Ее слова «Не волнуйся, это очередной поклонник-прилипала. Я уже бегу, милый» ввергли Ивана в состояние полнейшего оцепенения. К такому пируэту судьбы он не был готов совершенно.
Она небрежно взяла цветы, сделала выразительные глаза, как бы говорившие: «Ну и подставил ты меня, идиот». Громко захлопнула дверь. А он, как полнейший лопух и тот самый идиот, о котором она весьма справедливо говорила своими бесстыжими глазами, продолжал стоять на лестничной клетке, не понимая, с чего это вдруг зеленый цвет ее двери, казавшийся еще недавно веселящим, желанным, вмиг стал змеиным, подколодным. Так и стоял, будто побитая собака, не зная, что ему теперь делать. Как после всего этого кошмара жить дальше.
Зина, правда, на следующий день позвонила. Прямо с утра пораньше. Искренне извинялась. И все объяснила – без экивоков и обиняков. Мол, она актриса, а актриса, мечтающая о хорошей роли, – всегда заложница режиссера. Надо же в такой ситуации как-то лавировать и выкручиваться. Но любит, мол, она только его, Ивана. И душой была верна ему всегда. Что тело? Тлен, да и только. Поэтому и предложила все оставить как есть, закрыть глаза на глупые условности. Все-таки современные люди. Иван ее внимательно выслушал, но мнения своего не изменил: ему категорически не хотелось лавировать и быть любовником наложницы режиссера.
Перестал ей звонить. На ее звонки тоже принципиально не отвечал. Что, собственно, обсуждать? И без того все предельно ясно.
Она приехала. Говорила с ним резко, даже грубо, зло. Обещала жестоко отомстить, если он тут же не одумается. А как она, собственно, может отомстить ему, Ивану Иноземцеву? Все вообразимые гнусности по отношению к нему уже совершила. Одним словом, Иван не поддался на ее уговоры. Слава Богу, бычьей упертости ему было не занимать. Мог бы даже этой самой упертости без ущерба одолжить, если кому не хватает.
Так и страдал как олух царя небесного, по-прежнему желая ее, жалея и мучаясь. Отчаянно ждал, что она попросит его, как верного рыцаря, помочь ей освободиться от старого поганца. Страдал, пока не увидел ее в воскресной программе «Пока все дома» в качестве законной супруги этого театрального деда. Довольную, счастливую. Сильную, твердо двигающуюся к цели. И ради этой самой цели – нежно держащую престарелого молодожена за его куриную лапку. К счастью, после этой передачи словно пелена с глаз спала. Понял, что у него самого были не все дома. Проанализировал ситуацию, взглянул на нее объективно. И уразумел наконец-то. Вдруг испытал некоторое облегчение, чему сам несказанно обрадовался.
Проблема-то его коренилась в том, что полюбил он не Зинаиду Лаврову, а ее роль, Нину Заречную – хрупкую, беззащитную,