капитана здесь и отправиться за Томом маленьким отрядом. Конечно, этот итьясаари был силен и выглядел устрашающе, но он не внушал мне чувства опасности.
Мой пробирался к нам через толпу, крича что-то по-нинийски. По его тону и недовольному взгляду Нэн я догадалась, что он дразнит дочь за то, что та не поздоровалась с кузинами.
– Поиграете для нас на флейте, Серафина? – громко попросил он, перейдя на гореддийский. – Устроим представление для моих кузин. Мы с Абдо можем станцевать салтамунти.
Я замерла в нерешительности, но Абдо уже с энтузиазмом спрыгивал с лошади.
«Да, давайте так и сделаем! Это просто идеально. Малыш Том услышит вашу игру и сам к нам придет».
«Ты же понимаешь, что он на самом деле не малыш, – сказала я, задумываясь о том, как жители моего сада выглядели в глазах Абдо, если сам сад казался ему чем-то другим. – Он может напугать людей».
«Если что, Восьмерка всех защитит», – разуверил меня он и, взяв Моя за руку, потащил его в самый центр площади.
Я спешилась и полезла в седельную сумку за флейтой. Жоскан осознал, что Мой не шутит, и тоже спрыгнул на землю, после чего поправил дублет и представил нас толпе, используя самые высокопарные выражения. Селяне освободили нам центр площади, взволнованно переговариваясь друг с другом. На их розовых лицах был написан жгучий интерес.
Мой бросил свой шлем Нэн и стал напротив Абдо, подняв руки вверх. Вместе они представляли собой забавный контраст: низкий и высокий, худой и дородный, темный и светлый. Когда я заиграла упражнение, чтобы разогреться, Абдо топнул ногой, театрально выказывая свое нетерпение. Я сделала глубокий вдох и мысленно пожелала нам удачи. В следующую секунду грянул неистовый салтамунти.
Это танец, изобилующий гимнастическими трюками и мужественными позами, был создан для солдат и крепких фермеров. Яростно улыбаясь, Мой двигался так, что его сапоги и нагрудник сверкали на солнце. Отсутствие элегантности с лихвой окупалось его задором и азартом. Абдо, наоборот, исполнял все па с необыкновенным изяществом, но ему не хватало дородности, чтобы справляться с позами. Они оказались на удивление хорошей командой. Мой скакал и топал ногами, в то время как Абдо делал кувырки вокруг него. Толпа одобрительно гудела и свистела.
«Малышу Тому нравится твоя музыка, – сказал Абдо. – Он идет».
Я огляделась. Стоило Малышу Тому подойти ближе, я бы тут же заметила над головами людей его огромную мохнатую макушку.
Мой встал на колени, и Абдо перепрыгнул через него. Мой сложил руки в форме стремени, поднял Абдо и подбросил его в воздух. Толпа взревела. Мой подсадил Абдо на свои плечи, после чего мальчик сделал стойку, упершись в его ладони. Восьмерка зааплодировала, стуча мечами по щитам.
Внезапно среди всего этого гомона раздался леденящий кровь вопль.
Я прервала мелодию посреди ноты и стала в панике озираться по сторонам. Люди глядели на меня с изумлением, и я вдруг поняла, что никто, кроме меня, не слышал этого звука: в моей голове кричал Абдо.
Он все еще не вышел из стойки