картофель кетчупом. – А?
– Может быть. – Она опять подняла голову, ее щеки пылали. – Я и правда думаю, что это может быть серьезно. Я так уютно чувствую себя с Маршаллом.
Фрэн скорчила гримасу.
– Золотце мое, уютно ты себя чувствуешь в старых кроличьих шлепанцах.
– Это совсем не то. Я могу расслабиться, когда он рядом. Я знаю, что он не станет давить на меня, так что… пусть все идет, как идет. Пусть все случится, когда наступит подходящий момент. Я могу говорить с ним о чем угодно.
Скорое объяснение. Слишком скорое, размышляла Фрэн. Она хорошо знала Дину и была готова поспорить на свою месячную зарплату, что сейчас ее лучшая подруга просто уговаривает саму себя.
– У него удивительное чувство справедливости, – продолжала Дина. – Мы оба любим одно и то же. Он такой романтик! Я раньше не понимала, как это чудесно, когда кто-то присылает цветы и приглашает на ужин при свечах.
– Это потому, что раньше ты всегда ждала какого-нибудь подвоха.
– Ага. – Дина вздохнула и закрыла блокнот. – Я расскажу ему про Джеми Томаса.
Фрэн инстинктивно потянулась к ней и в знак поддержки накрыла руку Дины своей.
– Хорошо. Значит, ты ему доверяешь.
– Да. – Ее глаза потемнели от решимости. – И я хочу, чтобы у меня были нормальные, здоровые отношения с мужчиной. Так и будет, клянусь богом. Но я не смогу, пока не расскажу ему, что со мной произошло. Завтра мы вместе ужинаем…
– Если тебе нужна будет моральная поддержка, только позови.
– Все будет в порядке. Мне надо возвращаться, – добавила Дина, бросив взгляд на часы. – В восемь тридцать надо будет прочитать сводку новостей.
Была уже почти полночь, когда Дина добралась до постели. Как всегда, она проверила будильник, убедилась, что рядом с телефоном на столике лежат блокнот и карандаш. Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда она потянулась к выключателю лампы. Она автоматически схватила одной рукой трубку, а другой – карандаш.
– Рейнольдс.
– Сегодня вечером ты выглядела замечательно.
Чувствуя приятное волнение, Дина улыбнулась и откинулась на подушку.
– Маршалл. Спасибо.
– Я просто хотел, чтобы ты знала, что я тебя видел. Смотреть на твое изображение почти так же приятно, как и быть рядом с тобой.
– Приятно слышать. – Это было просто чудесно: уютно улечься в постель и, почти засыпая, слушать голос мужчины, которого она, наверное, любит. – Я весь день сегодня думала о Гавайях.
– Я тоже. И о тебе. – На экране его телевизора застыло видеоизображение Дины, и он медленно возбуждался от ее лица и голоса. – Я очень обязан Анджеле Перкинс за то, что она нас познакомила.
– Я тоже. Спокойной ночи, Маршалл.
– Спокойной ночи, Дина.
Согревшаяся и довольная, Дина положила трубку. Обхватив себя руками, она засмеялась и погрузилась в полусон-полуфантазию. Они с Маршаллом идут по пляжу, а солнце медленно садится в воду. Нежный ветер. Нежные слова. Легкая приятная тяжесть внизу живота. Это нормально, сказала себе Дина. Конечно,