в трехстах восточнее что-то блеснуло. Вадим нырнул за мешки. Защитный вал перед ним взметнулся, от близкого разрыва заложило уши, яростная песчаная буря на минуту заслонила местное солнце.
– С-суки, – прорычал сержант. – Вот же суки...
Глаза нестерпимо болели, их словно резали тысячи песчинок, отчего все вокруг расплывалось маревом. Он нащупал «кочергу», выставил ствол над мешками и почти наугад навел туда, где заметил вспышку. С досадой подумав, что вместо этого доисторического барахла сейчас очень пригодился бы многоцелевой «ярыгин» или хотя бы десантный «бор», Вадим потянул спусковой крючок. Полыхнуло короткое пламя, и спустя секунду саванна вспухла разрывом. Обломки пальмы взмыли в небо, распускаясь в белесой синеве причудливым цветком.
Тотчас два взрыва один за другим потрясли блокпост. Похоже, внутрь забросили гранаты. Плита под Вадимом поехала вбок и вниз, он попытался вцепиться в разлом пальцами, но тут сверху на него повалились остатки мешков, а ствол гранатомета предательски ударил по макушке.
Увлекаемый массой песка и обломков крыши, Вадим обрушился с высоты двух метров, и наступила тьма.
ГЛАВА 2
Очнулся он в удивительно спокойном и тихом месте, и в первый момент даже не понял, почему не слышит взрывов и визга пуль. На белой стене напротив него висел поблекший календарь с полуобнаженной девицей, а под ним стоял старенький визор «Горизонт». Вадим понял, что находится в госпитале миссии ООН. И точно, за пределами помещения слышались английские и французские слова, доносились звуки радио и другие шумы.
В небольшой палате он был один.
В коридоре раздались шаги, и в дверь просунулось загорелое до красноты лицо Михайлова, майора медицинской службы. Это был единственный российский офицер, работавший в международном госпитале.
– Здравствуйте, – проталкивая звуки через глотку, выдавил Вадим.
– А, очнулся наш соколик, – обрадовался военврач. Он почему-то считал необходимым разговаривать, будто доктор из старых русских фильмов, и «соколики» с «батеньками» лились из него бесконечным потоком. – Ну, как мы себя чувствуем? Что болит?
Михайлов, на плечи которого был накинут идеально белый халат, приблизился к койке Вадима и присел на край. Сержант прислушался к своим ощущениям.
– Да вроде ничего... Что с ребятами?
Майор заметно помрачнел и отвернулся.
– Очень тяжелые ранения, опасаемся за их жизни. Все до сих пор без сознания... Ты один легко отделался, да и то потому, что тебя мешками засыпало. Что ж вы, долбодятлы, силовуху броников не включали?
– Жарко, – пробормотал Вадим. – Прямо-таки невыносимо.
– Жар-то костей не ломит, батенька. Эх, да чего теперь... Думаю, нападавшие прикончили бы тебя, если бы не торопились сбежать. С вертолета видели джип, который удалялся от поста, но стрелять по нему, конечно, не стали – окраины города все-таки. Ошибаться нам нельзя, особенно сейчас...
– Ясно...
Ничего больше Вадим сказать не смог, да и это короткое слово далось ему