был большим, и меня не расстроило то, что мы приняли всего несколько заказов, потому что я предвосхищал покупательский ажиотаж, который непременно должен был возникнуть на осенней выставке.
Неделю спустя мы выставили свой стенд на обувной выставке в Лос-Анджелесе и убедились в том, что закупщики на традиционном рынке обуви все еще не обратили внимания на нашу товарную категорию. Мы не получили ни одного заказа. С таким же равнодушием мы столкнулись на Snow Show в Вегасе, хотя и получили несколько повторных заказов от магазинов, покупавших наши сапоги в прошлом году.
В марте мы перевезли оставшиеся запасы сапог из моей спальни на склад компьютерного лома Джона Бьюзера. Я вырезал буквы UGG из картонного баннера, оставшегося после выставки, и приколотил его к главному входу в здание: теперь у нас появилась официальная вывеска.
Поскольку ритейлеры перестали пополнять запасы зимних товаров, я вернулся на толкучки, где за каждый уикенд стабильно продавал от семидесяти до ста пар сапог, пока в мае не начались солнечные дни калифорнийского лета.
Теперь, когда наш ребенок научился бодро ковылять по рынку, нам нужно было подобрать ему подобающую одежку. Мы поручили иллюстратору из Нью-Йорка Джону Хайату разработать для UGG подходящий логотип. Результатом стал впечатляющий имидж бренда, которому предстояло занять доминирующее положение в индустрии меховой обуви.
Примерно тогда же произошло кардинальное изменение в моей личной жизни. Я встретил девушку по имени Лаура. Мой сосед входил в лыжный клуб Torrey Pines, который славился на всю округу своими потрясающими вечеринками. Сосед Лауры тоже состоял в этом клубе и однажды пригласил ее на танцы, устроенные в отеле Catamaran в районе Пасифик-Бич. Я заметил ее на другом конце танцпола и был мгновенно сражен наповал. Она работала личным ассистентом у одного из ведущих архитекторов Сан-Диего, и я навеки благодарен ей за то, что она решила встречаться и в конце концов выйти замуж за предпринимателя с пустыми карманами, но с большими ожиданиями.
Я занимался бизнесом уже четыре сезона, и мое сердце всегда начинало биться быстрее, когда я брал в руки нож для резки картона, чтобы вскрыть присланную коробку с новым товаром. С самого начала каждый раз, когда я звонил или писал Джорджу Берчеру, сообщая о проблемах с качеством его продукции, мне просто не удавалось заставить его осознать серьезность вопроса. Присылаемые им сапоги неплохо продавались в розницу, но я знал, что с отсутствием гарантированного качества мириться было нельзя.
Однажды в порыве отчаяния я перерыл все запасы и нашел один-единственный сапог, в котором не было никаких изъянов. Вооружившись ножницами по металлу, я разрезал его пополам, сверху донизу, и на одной половине написал несмываемым черным маркером: «Это минимальное качество для США». Отослав эту половину сапога Джорджу, другую я оставил в своем офисе как эталон.
Сразу после этого качество присылаемых сапог стало улучшаться. Мне было нетрудно представить, как он говорит: «Все будет в порядке, приятель!