придержать голову Геннадия, которая моталась из стороны в сторону, но безрезультатно.
– Не падай! – разозлилась она. – Не падай, болван! Я сама сейчас упаду.
Олеся взяла руку Гены и минуту в недоумении смотрела на его часы, пытаясь сообразить, что значит, когда большая стрелка находится около двенадцати, а маленькая – на четырех. «О, – поняла она наконец, – четыре! Скоро кормить Валерку! А я все еще неизвестно где!»
Олеся хихикнула, удивляясь факту, что она умудрилась так ловко бросить ничего не подозревающую Таню с малышом в парке. Она была основательно пьяна.
Двухэтажное здание поста ГАИ на выезде из города заполнилось тихим гудением кондиционеров. Сержант дорожно-патрульной службы Павел Кайтуков с сожалением выполз на улицу, огляделся и запоздало схватился за полосатый, как хвост енота, жезл: стремительный джип, игнорируя знак «стоп», промчался мимо.
– Не дергайся, – спокойно остановил Пашу коллега, старшина Смоляков. – Пусть себе едет.
– Знакомая тачка, что ли?
– Знакомая, – кивнул Смоляков, зевая и отгоняя муху. – Дочка мэра.
– А-а… И часто она так носится на своем джипе?
– Не часто. Но номер я запомнил.
– Останавливал?
– Один раз. Ремень не пристегнула.
– Ну и как она? Молодая?
– Молодая, – согласился Смоляков, почесывая живот. – Даже очень. Лет шестнадцать.
– Да ну! Свеженькая такая! – восхитился Паша.
– А по правам – двадцать два выходит.
– Э-э… Ну, не очень свеженькая. Секонд-хэнд.
– Дурак ты. Самый сок.
– Симпатичная?
– Да… – сказал Смоляков, подумав. – Вообще кукла.
– Все-таки надо было догнать и остановить, – с сожалением вздохнул Паша. – Остановить и осмотреть.
– И не лень тебе по такой жаре суетиться?
– И оштрафовать.
– Приключений ищешь? – усмехнулся Смоляков. – Так вон мотоцикл, догоняй.
– Что я, дурной? Я пошутил, – пожал плечами Паша, воткнул в рот свиристелку и засвистел, как чайник на плите. Утлый «москвичек» послушно взрыл шинами асфальт возле строгого сержанта Кайтукова.
Гена спал на Олесиных коленях и храпел басом.
– Федя, отпусти, – без надежды попросила Олеся и едва не врезалась в переднее сиденье от резкого торможения.
– Давай вали, – с трудом просипел Федя, останавливая джип. Язык его не слушался, автомобиль тоже. Джип стоял не совсем на обочине и больше перпендикулярно, чем параллельно потоку машин. Олеся с ужасом посмотрела на грохочущий «КамАЗ-5511», едва не раздавивший их, и, отодвинув тяжелого Гену, выбралась на волю. Федино лицо в просвете окна мелькало и расплывалось.
– Отдай машину, а?
– Зачем тебе? – не понял Федя.
– Ну… – Олеся глубоко задумалась. Зачем? – Она ведь дорогая… Тебе ни в жизнь столько не заработать… не зата… не заработать. Да.
– Отстань,