что за ней кто-то наблюдает.
Бланш повернулась и увидела сэра Рекса. Он сидел на софе в такой ленивой позе, что можно было подумать, будто он спит. Но он не спал. Его пристальный взгляд был направлен на Бланш и не терял свою цель, несмотря на мешавшие ему тени. В свете огня его темные глаза приобрели цвет янтаря и смотрели настороженно, как глаза льва.
Бланш похолодела, но ее сердце словно подпрыгнуло в груди.
Хозяин дома медленно зашевелился, сел прямо и потянулся за своим костылем, лежавшим на полу. Он был без сюртука и жилета – только в рубашке, брюках и ботинках. И рубашка была расстегнута почти до пупка.
Бланш смотрела на его торс. Она знала, что не должна делать этого. Но не могла заставить свой взгляд подняться вверх. Он напомнил ей микеланджеловского Давида.
Он встал и спросил:
– Леди Херрингтон?
Бланш наконец перевела взгляд на его лицо.
– Вы, должно быть, думаете, что я тайком напиваюсь, – хрипло сказала она.
Он подался вперед и ответил:
– Я ничего подобного не думаю. Вы дрожите. Вы не больны?
Она покачала головой, стараясь не смотреть на мощные, словно две высеченные из камня плиты, мышцы его груди.
– Я не могу уснуть. И я подумала, что глоток бренди мне поможет.
Продолжая с неослабевающим упорством смотреть на нее, он застегнул рубашку, но только до ямки на груди.
– Пейте столько бренди, сколько желаете, но то, что вы себе налили, – это портвейн, – мягко объяснил он. Свет огня играл на его лице.
– Боюсь, я не поняла, что напиток другой.
– Позвольте, я сам налью вам, – сказал он, встал и подошел к ней.
Беспокойство девушки усилилось. Бланш совсем не хотела, чтобы он подходил ближе: она слишком сильно чувствовала его присутствие рядом, и оно слишком ее волновало. Сэр Рекс взял у нее бокал и поставил его на столик. Теперь он стоял так близко, что Бланш чувствовала запах его одеколона – смесь запаха океана, ароматов леса и еще какого-то легкого цитрусового запаха. Это был очень мужской запах. Наливая своей гостье бренди, сэр Рекс случайно задел ее рукой.
– Спасибо за то, что вы так добры.
Его взгляд остановился на губах Бланш, потом снова вернулся к ее глазам.
– Вы не хотите поговорить о том, что вас беспокоит?
Бланш не знала, что ответить. Ей было трудно думать.
Ее ум работал с бешеной скоростью, пытаясь проанализировать сразу все ее тревожные чувства. Эта минута их близости была такой чудесной! Бланш понимала, что быстрое биение ее сердца и дрожь в ее руках и ногах – признаки любовного желания. Но она боялась, и ее страх был так же силен, как восторг. Она чувствовала себя так, словно висит на канате над пропастью и этот канат постепенно разматывается.
Наконец она осмелилась взглянуть ему в глаза и вздрогнула. Ее сердце застучало еще быстрее. Никто никогда не смотрел на нее таким обжигающим взглядом.
– Обычно свежий воздух помогает заснуть, –