заблудился?
– А я думала, что сейчас приличные девушки в пробках знакомятся.
– Короче, слушай.
9
За пределами распластавшегося низко по земле Чертолья Москва набухала, амбициозно вспучивалась под небеса. Плоть пульсировала в венах и артериях метро, дразня живым теплом. За пару недель до описываемых событий Внука занесло под вечер на Большую Полянку. Появился в его расписании некий забавный аттракцион «единения с народом». Когда-то Внук любил столоваться на Пасху, предоставлявшую вполне легитимную возможность для поцелуев с любым, кто понравится. Предпасхальные дни радовали мажорной суетой и скоплениями чистой публики. Сытые франтихи толклись в модных лавках, примеряя розовые капуцины, щеголи покупали пассиям перчатки с тиснеными сердечками. Так что это была не просто трапеза, а веселое времяпрепровождение. Но с тех пор как в Москве построили метро, это место стало основным накопителем органики. Толкотня у эскалаторов и в вагонах способствовала превращению метро в общепит для акционеров холдинга ЗАО МОСКВА. В этом содержалась некоторая доля риска, потому что запросто можно было нарваться на иногороднюю плоть. Но обострившееся обоняние безошибочно улавливало специфический запах реликтовой формулы чистой московской органики.
Среди разношерстной толпы члены комьюнити без труда вычисляли своих и старались застолбить за собой определенные станции, чтобы не пересекаться. В отличие от прочих москвичей, любивших совместные многолюдные застолья, акционеры холдинга ЗАО МОСКВА столовались сугубо индивидуально.
В нужном месте Внук оказался раньше, чем следовало. Он по привычке касался пальцами крохотного, едва заметного чужому глазу, бриллианта в мочке левого уха, напоминавшего ему о былой возлюбленной – его невосполнимой потере. Он знал, что она так и не полюбила его. Она словно разгадала его природу – и отвергла. Теперь же бриллианты в ухе носили все кому не лень – из тех, кто мог себе их позволить. И они ровным счетом ничего не означали, кроме моды.
Он терпеливо ждал, когда пробьет его час, и глядел по сторонам. Под козырьком входа в книжный магазин ему на глаза попались несколько основательных вазонов. В один была вправлена железная урна, из другого торчала кривая елка, третий служил пепельницей. Внук достал пачку Treasurer. Поглядывая на часы, подкурил от Zippo, купленной им на Ebay в 1933 году за восемнадцать тысяч восемьсот долларов и случайно сегодня обнаруженной в кармашке несессера. Так бывало уже не раз: вещи надолго пропадали, а потом возникали вновь уже на каком-то следующем круге. Жили, можно сказать, своей отдельной жизнью. Повертев в пальцах раритетную зажигалку, Уар решил, что непременно подарит ее Растопчину – порадует старика.
Курить на морозце оказалось как-то особенно сладко. Он затягивался и с новым внезапным интересом обозревал давно знакомую, веками исхоженную и изъезженную улицу. Табун разномастных скакунов отдыхал от седоков, уткнувшись бамперами в бордюр. Bugatti Внука выглядел в этом ряду Тадж-Махалом среди лачуг. На противоположной