ей какую-нибудь старую рубашку. В этой рубашке, которая стала еще короче после того, как поверх нее был повязан фартук, Ольга и щеголяла на кухне, сверкая крепкими гладкими коленками и иногда мелькающим кружевом трусиков. Александр Иннокентьевич с удовольствием наблюдал за ней, они много шутили, хохотали, хором подпевали доносящимся из включенного телевизора популярным песенкам, иногда даже принимаясь танцевать с ножами и пучками зелени в руках. Воодушевленный легкостью и эмоциональным подъемом, Бороданков дважды за то время, пока готовился праздничный стол, «прикладывался» к Ольгиному упругому телу прямо здесь же, на кухне, среди нарезанных овощей и под аккомпанемент шипящего на сковороде мяса. Ему ужасно нравилось, что девушка моментально реагировала на его ласки, забывала о готовке и отдавалась ему страстно и изобретательно, а потом так же мгновенно переключалась на приготовление блюд, по-прежнему называя его Александром Иннокентьевичем и ничем не выдавая своего отношения к только что случившемуся. Она только ласково говорила:
– Это было потрясающе!
И тут же спрашивала:
– Вы как к острому относитесь? Противопоказаний нет?
Праздновать они начали в пятницу вечером, и к вечеру воскресенья Бороданков чувствовал себя так, будто съездил на Канарские острова. Институт и кафедра казались далекими и ненужными, проблемы исчезали сами собой, ему было легко и весело. Он действительно успел за два с половиной дня полностью отключиться и отдохнуть.
В понедельник начались будни, и снова он видел Ольгу только случайно, сталкиваясь с ней лишь в коридоре и иногда на кафедре. Накануне Нового года Александр Иннокентьевич неожиданно решил найти Ольгу.
– А не устроить ли нам праздник? – спросил он, почему-то оробев и просительно заглядывая ей в глаза.
Она поняла, что он попался. Он сидел на крючке так плотно, что теперь можно было не беспокоиться. Не сорвется. Она придумала для него наркотик, от которого доцент Бороданков уже не сможет отказаться. Весь вопрос только в том, собирается ли он и дальше использовать ее в качестве «женщины-праздника» или все-таки решится превратить праздники в повседневность.
Итак, первые три этапа плана Оля Решина осуществила успешно. На реализацию четвертого этапа у нее ушло почти четыре года. Но она своего все-таки добилась. За эти четыре года Александр Иннокентьевич защитил докторскую диссертацию, сама она успешно закончила институт и училась в ординатуре. Дважды она старым проверенным способом добывала ему зарубежные материалы для докторской и после этого изображала немыслимые страдания, а Бороданков, чувствуя себя виноватым должником, увозил ее на недельку куда-нибудь проветриться. Во время таких поездок приходилось общаться с разными людьми, которые принимали их за супругов, и Ольга делала все возможное, чтобы в ее адрес говорилось как можно больше комплиментов. Она была сама любезность и обаяние, эрудиция и тонкий юмор. В конце концов Александр Иннокентьевич, привыкший жить одиноко и вольготно, осторожно спросил ее:
– Оля,