найденная безголовая жертва – ее дочь. Материнское сердце подсказало, что с дочерью случилась беда.
Заявление не начиналось стандартным набором фраз типа: такого-то числа, примерно в такое-то время ушла из дома и не вернулась… Напротив, в нем было все конкретно. И даже фамилия и имя человека, с кем девушка в тот вечер ушла из дома. Это Валяев Валерий Николаевич. И тут же его адрес.
Но с Валяевым капитан не торопился встретиться. Во-первых, неизвестно, принадлежит ли найденный труп Антиповой Наталье. А это очень существенно. Вдруг похожая одежда на трупе – совпадение? Хотя за свою многолетнюю практику Камагин убедился – таких совпадений, до мелких деталей, быть не может. Да и описанные матерью родимые пятна на теле дочери подтверждают – это труп Натальи Антиповой. Но всему нужно формальное подтверждение.
Если опознание даст положительный результат – это уже процентов двадцать пять успеха.
Зуев вернулся в хорошем настроении и прямо с порога заявил, что Антипова опознала свою дочь.
– Зачем ты ее сюда привез? – шепнул Камагин.
– Я думал, вы захотите с ней переговорить…
Капитану пришлось предложить Антиповой стул, он побоялся, что она прямо сейчас упадет в обморок.
Одного взгляда на ее белое, точно мертвое, лицо было достаточно, чтобы понять – ни говорить, ни тем более рассуждать эта женщина сейчас не в состоянии. Поэтому нормального разговора и не получится, так, одни эмоции. И капитан глянул на Зуева с укором. Не догадался лейтенант, что ей надо успокоиться, прийти в себя после такого, может, выпить чего-нибудь успокоительного. Но оперативный кабинет не аптека, и, кроме бутылки водки, в столе у Камагина ничего не было.
Предложить ей водки капитан не решился.
– Ее убил Валерка. Он и раньше обижал ее часто, – заговорила она, уставившись на Камагина пустыми глазами. – Он на хирурга учится. С детства помешанный. Собакам животы вспарывал. И дочь мою убил, негодяй!
– Успокойтесь, пожалуйста, – сказал Камагин с сочувствием.
– Я ведь ему звонила. А он к телефону даже не подходит.
– Мы все выясним. И с Валяевым тоже, – пообещал Камагин, лишь бы успокоить ее, не дать впасть в истерику. Этого капитан не выносил.
– Я говорила дочери, чтобы порвала все отношения с ним. Он – эгоист. И очень избалованный. Один у матери. Знаете, кто его мать?
Лично Камагину было наплевать и на самого эгоиста, и тем более на его мать.
А женщина всю ненависть, что имела на Валяева, старалась выплеснуть именно на нее:
– Она же директор торговой фирмы! Торгашка. Она его два раза от тюрьмы спасала. И теперь всех вас подкупит!
Камагин не стал доказывать этой особе, давшей выход эмоциям, что никто и никогда не смог его подкупить. Потому в сорок с небольшим лет он все еще капитан. Но решил прекратить этот неприятный для него разговор. Никто не давал ей права выносить такое обвинение.
– Вот что, – сказал Камагин, встав из-за стола. – Сейчас лейтенант Зуев отвезет