сначала – ванна или еда? – спросила она, снимая куртку и сапоги.
– Ванна, но мне не во что переодеться.
– Нет проблем.
Она подошла к телефону и позвонила дежурной. Через минуту та внесла в номер горячий самовар.
– Вот, только что закипел, – сообщила она. – Попейте горяченького, чтоб согреться.
– Елизавета Максимовна, Павлу нужна одежда. Это можно устроить?
– Конечно, – кивнула дежурная. – Давайте список, здесь рядом есть магазин, в нем все можно купить.
Настя быстро написала на листке из блокнота перечень самого необходимого и протянула Елизавете Максимовне вместе с деньгами. Та бросила на Павла любопытствующий взгляд, но Сауляк стоял в сторонке и молчал, словно речь вообще шла не о нем и одежда нужна была не ему.
Когда за дежурной закрылась дверь, он молча пересек комнату и скрылся в ванной. Настя услышала, как полилась вода, и все ждала, когда же щелкнет задвижка на внутренней стороне двери. Но так и не дождалась. Через некоторое время воду выключили, и Настя поняла, что Сауляк лег в ванну. Она осторожно подошла к двери и постучала.
– Павел, у вас все в порядке?
– Да, – послышалось в ответ.
– Вы закрылись?
– Нет.
– Почему?
– Потому. Вы же не войдете сюда.
– Не войду, – подтвердила она. – А впрочем, не знаю. Может быть, и войду. Вас это не пугает?
– Нет. Ничего нового или неожиданного вы здесь не увидите.
– Это верно, – усмехнулась Настя. – Все мужики устроены одинаково. Впрочем, все бабы – тоже. Знаете, Павел, я в детстве очень много болела, меня беспрестанно водили по врачам, и я совершенно перестала стесняться раздеваться перед незнакомыми мужчинами, потому что очень рано поняла, что ничего нового ни один мужчина во мне не увидит. Кстати, я не успела вам сказать, там, на полочке, два флакона, они с виду совершенно одинаковые, но в одном шампунь, а в другом – бальзам, не перепутайте.
– Я умею читать.
– Там написано не по-русски.
– Ничего, я прочту.
– Счастливый. А я ни одного языка иностранного не знаю. Выпить хотите?
– Нет.
– Ну как хотите.
Настя вернулась в комнату, сделала себе чашку кофе, налив воду из горячего самовара, и забралась с ногами на диван. Трудно с ним, с этим Сауляком, замкнутый, неразговорчивый, нелюбопытный. Это хуже всего. Вся комбинация построена на том, что у самого Сауляка и у его преследователей присутствует нормально развитое чувство интереса к непонятному и неизвестному. А Сауляк, похоже, совсем не такой.
Ладно, можно немного расслабиться. Пока Елизавета не принесет одежду, он из ванны не вылезет. Настя вытянулась на диване, поставив себе на грудь пепельницу и взяв сигарету. Великая сила – деньги! Сунула администратору сто долларов – получила двухкомнатный номер. Еще одна бумажка перекочевала в руки Елизаветы – и та с готовностью согласилась с тем, что у Насти в номере поживет ее знакомый без всякого оформления.