Сергей Садов

Горе победителям


Скачать книгу

пропел Валерка. Лично я бы этому обещанию не поверил, но Старая Наседка приняла все за чистую монету. Валерке почему-то она верила. Он вообще ходил у нее в любимчиках, что совсем не говорило о ее уме, за что я и прозвал Веру Николаевну Старой Наседкой.

      – Так, Золотов, ты готов? Или тебе индивидуальное приглашение надо?

      Я неопределенно дернул плечом, не понимая, что ей от меня надо.

      – Выходим. – Старая Наседка захлопала в ладоши, как будто первоклашек собирала. Вообще эта манера обращения с нами как с несмышленышами больше всего раздражала всех. А уж сколько смеха было, когда она таким же манером на виду почти у всего интерната начала разговаривать со своим сыном. Этот сыночек – тридцатилетний дядя – с трудом вырвался из заботливых рук мамаши и сбежал. А Старая Наседка, похоже, даже не поняла, в какую глупую ситуацию поставила своего сына.

      Парами мы вышли из ворот – еще один идиотизм Старой Наседки. Я видел, как многие пытались смущенно спрятать глаза от прохожих, которые с недоумением наблюдали, как четырнадцатилетние подростки парами – как первоклашки – идут по улице. Но попробуй нарушь строй. Старая Наседка мигом отправит провинившегося назад, да еще и в интернате придумает наказание. Так же парами она посадила нас и в трамвай.

      Исторический музей мне понравился. Конечно, он не чета тому, что я видел в Москве, но все же. Меня всегда завораживали древние доспехи и мечи, выставленные в витринах. Я мог подолгу стоять около витрины с полуржавым мечом, представляя того человека, который владел им последним. Перед мысленным взором вставала жестокая сеча. И вот боец падает, пронзенный вражеским оружием. Меч выпадает из его ослабевших рук. Но битва продолжается. Меч втаптывают в землю. Проходят века, и однажды на месте той битвы находят этот меч – свидетель древних сражений. Вспомнилось сочиненное отцом:

      На том поле, у реки далекой

      Стрелы жатву собрали свою.

      И на месте той битвы жестокой

      Затуплялись мечи о броню.

      Там стонала земля под ногами,

      Грохотало от лязга мечей.

      И надрывно неслись над полками

      Крики тысяч и тысяч людей.

      Но проходят года и века,

      И рубцуются старые раны.

      Но останется боль навсегда —

      Боль погибших на поле той славы.

      И как будто закат, в кровь окрасив траву,

      Поднимает из праха могучую рать,

      И вот снова в неравном жестоком бою

      Все как прежде готовы стоять.

      Тих, недвижим этот призрачный строй.

      В нем встали солдаты прошедших времен.

      Солдаты, навечно обретшие покой

      На Калке, в Полтаве и под Москвой…

      Но как только везде начинает светать,

      Незаметно, бесшумно исчезает та рать.

      И несется над полем очень тихо, как стон:

      «Если будет беда, позовите, мы ждем. Мы придем…»

      И пока будем помнить о тех, кто в строю

      Насмерть стоял в том кровавом аду,

      Они будут всегда на том поле стоять

      И всегда