выбираться должен был каждый самостоятельно в меру собственных способностей. Мила выбралась быстрее, ибо способностей у нее оказалось больше. Разве можно ее винить за это? Она улетела в Москву еще в начале июня, а Люба застряла до октября.
У Милы тоже никто не подошел к телефону. Как же добираться до города? Денег у Любы – ни копейки. Хозяин, у которого она работала весь курортный сезон, предоставил ей угол в своем доме и скудную кормежку, а работала у него Люба только за билет до Москвы и визовый взнос. Наличные у нее не водились, и ей приходилось изредка просить хозяина дать ей два-три доллара вместо ужина или обеда. На эти доллары она и покупала телефонную карточку. Чувство голода стало постоянным и привычным, официанты и повара в ресторане, где она работала, готовы были подкормить ее, но не безвозмездно. Это Любу не устраивало, она же не Мила. Милка привыкла все проблемы решать через постель, потому и улетела в Москву уже в начале лета. Ничего не боится, отчаянная, рисковая. А Люба боится, да и вообще не по ней это. Смуглые волосатые турки вызывали у нее отвращение, преодолеть которое она не могла даже ради возвращения домой.
– Выпейте чаю, – предложил ей милиционер по имени Георгий, ставя перед Любой чашку с дымящимся напитком и коробку с сахаром.
– Спасибо, – благодарно пробормотала она, отпивая горячий чай. – Можно я еще позвоню?
– Конечно, звоните, – улыбнулся Георгий. – Вам же нужно отсюда уезжать так или иначе. Сидите спокойно и дозванивайтесь, не обращайте на меня внимания.
Люба набрала телефон Леонтьевых. Геннадий Леонтьев был одним из заместителей Стрельникова и его близким другом. Он должен знать, где разыскать Володю. Но и тут ее ждала неудача. Кроме длинных гудков, Люба не услышала ничего приятного. Оставался Слава Томчак, тоже заместитель и друг. Последняя надежда. Если и до него не удастся дозвониться, то тогда вообще непонятно, что делать дальше.
– Алло! – послышался в трубке знакомый голос Ларисы Томчак, Славиной жены.
– Лара, это я, Люба, – сдавленным голосом произнесла она.
– Люба… – недоуменно повторила Лариса и вдруг спохватилась. – Господи, Любочка, ты вернулась! Когда? Где ты?
– Я в Шереметьеве, в отделении милиции.
– Почему в милиции? С тобой что-то случилось? – обеспокоенно спросила Томчак.
– Нет, просто у меня нет денег на телефон, и мне разрешили отсюда позвонить. Где Стрельников?
В трубке повисло тяжелое молчание.
– Он… Он в отъезде. Он должен был тебя встречать?
– Да, наверное. Во всяком случае, я просила его об этом.
– Любаша, никуда не уезжай, я сейчас за тобой приеду. Жди меня через сорок минут под табло прилета. Поняла?
– Значит, Володя меня не встретит? – зачем-то безнадежно переспросила Люба, прекрасно понимая, что, конечно, не встретит, раз он в отъезде. Наверное, он и сообщение ее не получил, его, вероятно, уже не было в Москве, когда она звонила в последний раз.
– Я тебя встречу. Все, Любочка, я выезжаю. Через сорок