в розыске. Они же не знали, что в гневе я страшнее разъяренного носорога.
– И не подумаем. Мы по пятницам не подаем, – отрубила я.
– Но сегодня среда, – робко возразил он.
– Да хоть воскресенье.
Парень помялся немного в нерешительности, затем взмахнул холодным оружием, как дирижер палочкой, и возопил, вытаращив глаза:
– Кошелек или жизнь?
Принцесса вздрогнула. Я тоже получила легкую степень контузии, а потому мое и без того нерадостное настроение рухнуло ниже плинтуса. В таком состоянии знающие меня люди предпочитают обходить озверевшую девушку десятой дорогой.
– Уломал, мерзавец, – кивнула я. – Давай.
– Чего? – опешил тот.
– Как чего? – пожала плечами я. – Чего предлагал.
– А что, я что-то предлагал?
– Ага, – кивнула я. – Кошелек.
– Кошелек?
– Точно, – кивнула я. – Твоя жизнь нам без надобности.
– Так я вам предлагал отдать, – возразил неудачливый грабитель.
– Ну так и отдавай. И не морочь мне голову. Я девушка занятая, и мое время дорого стоит. Будешь упрямиться, проценты пойдут. На счетчик поставлю, мало не покажется.
Парень вряд ли знал, что такое счетчик, но пришел к неутешительному выводу, что это нечто ужасное, и пригорюнился. Дрожащие руки отвязали тощий кошель и кинули мне. Я подхватила нежданную добычу, прикинула на вес, затем высыпала на руку три медяка. И стоило из-за них мараться? Ну да ладно, на безрыбье и рак рыба.
– М-да, – протянула я. – Не густо… Не густо…
– Так ведь грабить тяжело, – шмыгнул носом паренек. – У простого народа брать нечего, а богатые с телохранителями ходят или при оружии.
– Отговорки, милейший, – покачала головой я. – Ленишься – так и скажи. Рвения должного не проявляешь. Разве можно так пренебрежительно к работе относиться?
Паренек тяжело вздохнул и грустно побрел прочь.
– Эй! – окликнула я его.
Тот с надеждой обернулся.
– Ты ничего не забыл? А кинжал?
Кинжал жалобно звякнул у моих ног, и парнишка стремительно исчез из поля зрения, опасаясь, видимо, что я потребую еще и его штаны. Зря. Зачем мне эти лохмотья?
– Глазам не верю, – потрясенно прошептала принцесса. – Ты его ограбила!
– Ну и что? – поинтересовалась я, ссыпая добычу обратно в кошель и прикидывая, куда приспособить кинжал. Нести в руках холодное оружие – все равно что кричать: «Неприятности, вы где?»
– Но ведь так нельзя!
– А тебя не смущает тот факт, что первоначально этот жалкий тип планировал ограбить нас?
– Но ведь не ограбил.
– Разумеется. Просто мы оказались ему не по зубам.
– И поэтому ты забрала у него деньги? – бездна обвинения в глазах.
– Нормально! – восхитилась я такому повороту сюжета. – Значит, он может нас ограбить, а мы его нет? И вообще, это была компенсация.
– Компе-чего? – не поняла она.
– Компенсация, –