они, вдобавок, и не едят… Что же там такое в этих плотах?! Что интересует хищников из глубин? Скорее всего – детеныши. Ничего другого там и быть-то не может… Человеческие мамы катают по паркам оборчатые коляски. Капюшоны волокут за собой плоты из водорослей…»
Вдруг он увидел маленькое по капюшоньим масштабам существо размером с сенбернара. Оно выглядело как… как увеличенный мяч для регби, покрытый множеством вертких нежных отростков, каждый длиной с человеческую руку. Отростки эти энергично, но крайне беспорядочно баламутили воду. Чувствовалось, что самостоятельно малыш не проплывет и километра. До стремительной, концентрированной мощи взрослого капюшона ему было далеко.
Рядом с первым капюшончиком появился второй, еще более плюгавый. Оба счастливца, как видно, спаслись с похищенного монстрами плота. Влекомые инстинктом, они гребли к ближайшему грассбергу – на нем как раз сидел Пес. Детеныши привычно юркнули под водорослевый матрас и больше Пес их не видел…
Вода вскипала то там, то здесь. На поверхность выбросило несколько оторванных, омертвелых щупалец. Но и враг нес потери – трое дюжих капюшонов на глазах у Песа вцепились в хищника с двух сторон и, приподняв его над волной, ловко оторвали ему все четыре монструозных клешни, схожих с паучьими лапами.
Трудно было судить о балансе сил в этой схватке. Но даже Песу было очевидно, что капюшоны не обладают особыми преимуществами перед нападающими. А хищники, в свою очередь, не ставят перед собой целью одолеть всех капюшонов до единого и раздербанить все плоты. Им бы раздобыть себе мясца и поскорее убраться восвояси…
Также, насколько понял Пес, капюшоны по каким-то причинам не были готовы преследовать агрессоров на глубине. Они предпочитали разбираться с ними в сносно освещаемом солнцем приповерхностном слое вод.
«Надеются дезориентировать придонных хищников, привыкших к более высокому давлению и глухой сумеречной мгле, которая царит на шельфе?» – гадал Пес.
«Я не я буду, если это не дварвы – самые опасные морские твари Фелиции!» – заключил он.
В тот же миг пана Станислава обдало фонтаном соленых брызг – он бурно взметнулся позади плота.
Пес резко обернулся, машинально вскидывая «Кольт».
Его взору предстала фантастическая картина: невдалеке матерый, особенно крупный капюшон сцепился в смертельной схватке с хищником – сравнительно небольшим, возможно, молодым.
Они нарезали круги и яростно, с буханьем и шумливым плеском, кувыркались, но, судя по всему, ни один не мог одержать верх – капюшон намертво зафиксировал клешни дварва и, хотя тот пробовал одолеть капюшона, впиваясь в него мягкими приротовыми педипальпами, покрытыми розовыми треугольными присосками, их силы было явно недостаточно, чтобы смертельно изувечить врага.
Бог весть, сколько бы это продолжалось (другие капюшоны отчего-то в противоборство встревать не торопились), но тут загрохотал «Кольт».
Стрелял Пес хорошо, никогда не жаловался. Все пули кучно легли в бугристую массу над мягкими