девочка, Джин. Гляди.
На свету показались две ладони. Они что-то держали. Иссохший от недостатка влаги целый глаз мог уловить лишь размытые образы. Из последних сил девушка напряглась, пытаясь разглядеть инструменты. В одной руке у маньяка покоился проржавевший молоток, во второй – крупные кусачки. Сердце сжалось. Пытка не завершена.
– У меня для тебя подарок. Выбор. Чем мы продолжим?
Девушка подняла молящий взгляд в то место мрака, где должно было находиться лицо её палача.
– Используй глаз разумно. Ложек ещё много, – после холодной реплики один из порезов на щеке открылся, из ранки побежала алая кровь.
Джин тут же опустила взор на предметы. Секундное замешательство, и она кивнула на правую ладонь, избирая следующим инструментом издевательств инженерные острогубцы. Лицо маньяка искривилось в садистском оскале.
– Отличный вкус.
Она подошла к пыточному стулу и встала на одно колено, по левую сторону от сидения. Теперь несчастная могла видеть лицо палача целиком. Элегантный заострённый нос, плавные скулы, слегка скошенный высокий и широкий лоб, чистая белая кожа и светлые тонкие губы, искажённые улыбкой, от которой стыло нутро. Палач раскрыла кусачки, нежно взяла жертву за мизинец и положила его между лезвий.
– Считай со мной.
Предчувствие заставило вжаться девушку в стальное сидение.
– Первый поросёнок, – острогубцы сомкнулись, и палец отлетел на пол, – пошёл на базар.
Мизинец был отрублен чисто и аккуратно, так, чтобы из ладони не торчало никаких остатков от фаланги. Ощущался дух больного перфекционизма. Слёзы нескончаемым потоком лились на грудь, стекая по бледному животу. Из открытой раны не упало ни капли крови.
– Второй поросёнок, – маньяк перешла к безымянному пальцу, – остался дома, – раздался щелчок, и второй обрубок составил компанию первому.
Душегуб остановилась и присмотрелась к свежему срезу. Оттуда слегка выпирала изувеченная жила.
– Оказия, – она поднесла лезвия к ране и стала быстро смыкать и размыкать кусачки, постригая неровную плоть, будто садовник траву.
Джин принялась биться затылком об металлическую спинку.
***
Ванна – единственное укрытие в этом ужасном месте. Согнувшись калачиком, она лежала на холодной эмали, а сверху её обливал тёплый душ. Джин с неверием смотрела на левую руку. Все пальцы на месте. Ночной кошмар, не иначе. Она заходит в тёмную-тёмную комнату. Её связывают или пристёгивают к какому-нибудь устройству. Вкалывают ей какую-то дрянь. Затем пытают. Режут, душат, топят. Вынимают органы и отрезают конечности. А после её будто поеденное дикими псами тело относят в эту ванную. Обычно, в несколько кусков. Когда она приходит в сознание – все органы на месте, а она – цела и невредима. И так из раза в раз. День за днём. Ночь за ночью.
И что это за пытки такие? Кровь после порезов не течёт, а боль, какой бы она не была, не приводит, не то