Значит, сейчас где-то август. Интересно, сколько продлится тепло? Зима – смерть для бездомного. Хотя мне ли бояться смерти?
Встряхнувшись, поднял начавшего задремывать от сытости напарника, и мы заковыляли назад. Путь определял Солдат – похоже, у парня компас в голове. Без него бы точно заблудился. К шалашу вышли с последними лучами заходящего солнца. Но, прежде чем отправиться на отдых, решился слазить на ближайшую высокую кучу и осмотреться. Склон из мешков со строительным мусором вполне подходит для восхождения даже для моего хилого тела. Минут десять старательно ползу, изображая альпиниста на карачках, и вот она, вершина. Держась за удачно торчащий угол рамы (кстати, деревянной), выпрямляюсь на трясущихся ногах и осматриваюсь.
Вот на востоке, довольно близко, ангары. Мусор вокруг убран, вычищена и идущая к ним асфальтовая дорога. От нее проложены несколько более светлых, похоже, насыпных гравийных. Дорога уходит на северо-восток, а там… точно, стена. Качественная бетонная, высокая. Она же и на северо-востоке, а на юг и запад, хотя против солнца видно плохо, свалка до горизонта. Да, помойка грандиозная.
С трудом спустившись вниз, с помощью Солдата кое-как разровнял кучу лохмотьев, и, по-братски поделив пальто, мы легли в стремительно наступающей темноте.
– Спокойной ночи, братишка.
– Соо, Сеант.
Утро разбудило солнечным лучом и прохладой. Сощурившись, я звонко чихнул, разбудив прижавшегося к боку напарника.
– Доброе утро, Солдат. Подъем, братишка.
– Поем, Сеант.
Одевшись и энергично растерев лицо (умыться бы), разобрал вчерашние находки. Развесил на стенках шалаша носки высохнуть и проветриться на солнышке, спрятал пакет с хозяйственной мелочовкой от греха подальше в строительных мешках и предложил:
– Пошли, Солдат, завтрак добывать. Еда, дружище.
– Еа, Сеант, – энергично закивал он.
Ушли от шалаша довольно далеко, по внутреннему ощущению – за километр. Судя по нарастающему зловонию гниющих пищевых отбросов, карканью многочисленных ворон, рядом начиналась продуктовая помойка. А вот и она – площадка с невысокими кучами, следами мощных колес и копошащимися в отбросах конкурентами. Мощно смердит протухшим мясом, гниющей капустой и почему-то аммиаком. М-да, перчатки бы. И раковину с чистой водой. И еще помечтать, пока все съедобное не разобрали. Решительно сев на корточки к ближайшей куче, принялся за сортировку. Получасовой упорный труд принес нам с напарником полпакета подгнивших яблок и слив, несколько проросших луковиц, треснувшие помидорины, вялые огурцы и какие-то галеты в трех раздавленных пачках. Выяснилась и причина аммиачного амбре. Я здорово обрадовался, когда увидел солидный ломоть копченого бекона, очень симпатичного на вид. Но, подняв добычу, почувствовал от нее невыносимый нашатырный смрад. Кусок был весь в слизи, образованной толстой разлагающейся синтетической пленкой.
– Сеант, ось, нет.
– Да понял я, что это жрать нельзя. Не понял только, что за фигня.
Последующие