поступления племянницы в университет, с ужасом думая о возможном провале.
Но сейчас сопрано обычно уверенной в себе девушки звучало на редкость робко, будто она пыталась отвечать невыученный урок. Четкий голос посетительницы, наоборот, разносился по всей немаленькой приемной, словно усиленный динамиком. Не желая того, генеральный услышал:
– Машенька, я понимаю, что он твой начальник и родич к тому же, но мне обязательно нужно попасть к нему по очень важному делу.
Секретарша всё же попыталась выполнить свой прямой долг и прошелестела:
– А по какому вопросу, Наталья Владимировна? Мне ведь нужно доложить Евгению Георгиевичу…
Посетительница твердо ответила, не допуская праздного любопытства:
– По личному, Машенька, по личному!
Та вконец смешалась и смогла лишь невнятно пробормотать:
– Понимаете, Наталья Владимировна, он ушел, а когда вернется, не знаю.
Судя по произведенному шуму, посетительница подвинула кресло поближе к журнальному столику, устраиваясь поудобнее. Сквозь шелест переворачиваемых страниц какого-то иллюстрированного журнала, во множестве закупленных специально для ожидающих аудиенции посетителей, Евгений Георгиевич расслышал небрежное:
– Ничего, я его обязательно дождусь!
Недоумевая, откуда такое настойчивое внимание к своей персоне и негодуя на странное поведение племянницы, главной служебной задачей которой было «не пущать», раз уж ни на что другое не способна, генеральный вышел из укрытия и шагнул внутрь приемной.
В кресле возле двери сидела чопорного вида дама средних лет в черном, застегнутом на все пуговицы костюме, белоснежной блузке и черных туфлях на низком каблуке. Собранные низко на затылке в тугой пучок русые волосы выглядели как искусственные: из прически не выбился ни один непослушный волосок. Развернутые плечи и слишком прямая спина говорили о ее готовности к тяжелой схватке.
Евгений Георгиевич немного призадумался: с кем же она приготовилась драться? Не с ним же? Они не знакомы, это точно. Он наверняка бы запомнил это незаурядное лицо. На улице стояла изнуряющая жара, и Евгений Георгиевич, чтобы не задымиться, был в одной светлой рубашке с короткими рукавами.
Но посетительнице, похоже, жара была нипочем. Она тика в тику подходила под некий стандартизированный образ учительницы: строгой, но справедливой.
При его появлении она подняла голову и посмотрела на него почему-то зло заблестевшими глазами. Он невольно отметил, что, если бы не холодное выражение лица, ее вполне можно было бы назвать хорошенькой: синие глаза и правильный овал лица делали ее похожей на известную актрису сороковых годов. Но враждебно приподнятые брови предупреждали: руками не трогать!
Он язвительно подумал, что для полного соответствия облику мудрого педагога ей не хватало круглых совиных очков, чтобы закрыть слишком синие для ее бледного лица и поэтому кажущиеся пронзительными глаза.
Женщина невольно