снилось, типа, что я иду по лесу, ищу, где порох испытать, а там какой-то чувак ремонтирует мотоцикл. То ли «Урал-Соло», то ли вообще дремучий «Днепр». Я подхожу к нему, спрашиваю, типа: помочь? А он мне говорит: «Катись, без сопливых обойдемся!» Потом он вскакивает на мотоцикл и начинает за мной гнаться. Я беру банку с порохом, поджигаю и… А чего ты спрашиваешь? Тебе не по барабану, что мне снилось?
– Уже по барабану! – заверил его Хитров и отошел.
«С этим толстокожим все в порядке, – завистливо подумал он. – Разве его прошибешь? Ему скелет хоть ногу отгрызи – одна чушь будет сниться!»
2
Филька прошел на свое место, сел и уставился в парту. Он ничего не видел, ничего не слышал и ничего не замечал. Странное оцепенение навалилось вдруг на него. Стоило закрыть глаза – начинала кружиться голова. Страшно захотелось выпить чего-нибудь красного – Хитров и сам не знал, чего именно. «Кетчупа, может, или томатного сока?» – думал он, но чувствовал, что это все не то.
Внезапно Хитров обнаружил, что кто-то уже давно машет рукой у него перед лицом.
– Эй, Филипп, ты что, глухой? Хитров, я с тобой, между прочим, разговариваю! – нетерпеливо повторял звонкий голос.
Филька стряхнул с себя свою странную дрему. Рядом с ним стояла Наташка Завьялова – самая красивая девчонка в классе. Так, во всяком случае, казалось Фильке. Впрочем, так же считали почти все мальчишки. У девчонок на этот счет было свое мнение: у девчонок всегда свое мнение по отношению к тем, кто пользуется успехом.
Чувство, которое испытывал Филька к Наташе Завьяловой, было очень понятным: он в нее влюбился. Часто, возвращаясь из школы, он воображал, как станет защищать Наташку от бандитов, его ранят, не слишком опасно, в плечо, а она будет сидеть рядом и положит голову ему на колени. Или он представлял, что все люди на Земле куда-то денутся, не важно куда, и останутся только двое: он и Наташка. Филька научится водить машину – тогда-то это будет запросто, сядет с Наташкой в джип, и они поедут по пустым дорогам куда-нибудь далеко-далеко, к океану.
Что же касается ответных чувств, которые Наташа испытывала к Фильке, то чувства эти не были ему известны. Женское сердце, как известно, потемки. Для всех. В том числе для самих обладательниц этих сердец.
– Хитров, ты что, совсем меня не слышал? Ты что, зомби? Я двадцать раз задала тебе один и тот же вопрос! – с возмущением повторила Наташа.
– Какой вопрос? – не понял Филька.
Наташа энергично откинула назад короткие светлые волосы:
– Ну вот, опять начинается! Я спрашивала, можно ли подсесть к тебе на алгебре. Алка, моя соседка, заболела. У нее то ли ОРЗ, то ли ОРВИ, то ли школа стала в лом.
– Подсесть на алгебре? Да, конечно можно… – спохватился Филька. Наваждение, преследовавшее его со вчерашней ночи, развеялось. Он даже забыл на время о скелете.
Хитров поспешно сдернул свою сумку с соседнего стула. Петька Мокренко да и другие тоже, вроде этого тощего сына дипломата Антона Данилова, смотрели на него с завистью.
В класс вприпрыжку вбежал Игрек в Квадрате и начал урок. Игрек