й русский богатырь.
Был разорён приют монахов,
Там прятали своих детей,
Спасаясь от военных страхов,
Крестьянки из сожжённых деревень.
Мне раны глиной залепили,
Стянув змеёю, как бинтом,
И женщины меня поили
Грудным тягучим молоком.
Я был их сыном, братом, мужем
В своей суровой наготе.
Смеялся Будда неуклюже
Моею мнимой простоте.
Колосс огромный среди храма
Сидел на скрéщенных ногах
И, зная сýдьбы, постоянно
Смотрел, испытывая нас.
Он хочет, чтоб мы лучше стали, —
Толпою женщины твердили всей
И, мучаясь, поклоны отбивали
У золотых его ступней.
А провожали меня очень тихо,
Лаская наспех, чтоб быстрей забыть,
Глотая слёзы и молясь без крика,
Просили только жизни защитить.
Иди, солдат, судьбой приговорённый,
Сотри всё зло с лица земли
И помни – заново рожденный
Сегодня Будда – это Ты!
МИЛОСЕРДИЕ
Ну, может, что-то мне зачтётся?
Поступок добрый на войне,
Когда с небес огонь так льётся,
Сжигая всё живое на земле.
Скала трещала, как жестянка,
Дымилась ржавая броня,
И деревенька спозаранку
Горела, как пасхальная свеча.
«Фантом» живое добивая тупо,
Напалмом сжёг последний дом,
Но, получив ракету в брюхо,
Он от расплаты не ушёл.
Крестьяне, озверев от горя,
Хотели бросить лётчика в огонь
И волокли его, согнувши вдвое,
В горящую деревню напролом.
На нём уже одежда загорелась.
«Help me»[1], – хрипел пуская он слюну.
Вот тут-то проявил я мягкотелость
И выстрелом снёс голову ему.
Создатель парадоксы любит.
И не боюсь я Страшного Суда,
Меня не оправдает, но осудит
Условно лишь, однако навсегда.
ПИСЬМО
А ты не верь, когда увидишь похоронку,
И не смотри на принесённые цветы,
Не наливай друзьям ты самогонку,
Чтоб пили за помин моей души.
Не верь словам фальшивым как болото,
Что в джунглях защищал я коммунизм.
Ну разве я похож на идиота,
Чтоб за такую хрень губить свой организм.
И выкинь ты в сортир мои медали,
Когда их военком тебе отдаст,
Мне в жизни ничего они не дали,
И ты не оставляй их на «показ».
Меня не жди, теперь я не приеду,
Не верь, как скажут вдруг, что я ожил.
А выходи ты замуж за соседа, —
Он на тебя давненько глаз уж положил.
Ну вот и всё, теперь скажу я основное:
Жить мне осталось считанные дни.
Не верь, когда болтают о покое,
Жизнь продолжается, ты только не реви.
Запомни, я хочу, чтоб ты забыла,
Что было между нами навсегда.
Запомни, я хочу, чтоб ты любила
Кого-нибудь, но только не меня.
ЛЮБОВЬ
В хижине с тобой одни мы
ночь всю напролёт,
А любовь как Матерь Божья плакать не даёт.
Пистолет лежит угрюмо сверху кобуры, —
Это значит, осталось лишь считать часы.
Лáски, нéжности, объятья хрýпки и тонки.
Кто войдёт, тому я сразу вышибу мозги.
Муж её сгорел в напалме, нет его нигде,
Что творит жена в Союзе, ведомо ли мне?
Нам осталось в жизни
этой времени чуть-чуть,
На рассвете ухожу я в свой опасный путь.
Бог простит и всё рассудит, скажет,
что не так,
А пока любить я буду, мать твою растак!
ВЕДЬМА
Я помню сумасшедшую вьетнамку
С глазищами большими в пол-лица,
И как она вбегала на полянку,
Касаясь нас, суровых как скала.
Везунчик