и кое-что понимала. Когда он сел рядом с ней, она взяла его за руку. Это как-то само собой разумелось – сидеть, плотно переплетя пальцы, и просто молчать.
После целого дня за городом ноги у Киры немилосердно гудели, и Костя повёз её домой на метро. В обычной жизни она не любила поздних возвращений, ибо мало ли на каких субъектов можно напороться в метро и того пуще на полуночных улицах, но сегодня день был явно особенный. Кире было потрясающе уютно под лёгкой Костиной курточкой, которую он таки надел ей на плечи, и против всякого обыкновения совсем не хотелось поторопить подземный состав.
В прошлом году она купила путёвку по городам Закавказья. В группе, собравшейся со всего Союза, одна пара привлекла её внимание: женщина, выглядевшая утончённой интеллигенткой, и её муж. Этот муж вроде ничем выдающимся не блистал, но Кире упорно казалось, будто в каждом его движении – вот он садится на стул, берёт вилку, накалывает котлету – необъяснимо сквозила страшная сила. Разговорившись однажды с его женой, Кира решила проверить догадку. Женщина рассмеялась: «Штанга? Военный он у меня. Инструктор по рукопашному бою…» В гостинице, где их поселили, не прекращались проблемы с водой, и в какой-то вечер, часов в одиннадцать, они сговорились отправиться в баню: Кира с соседкой по номеру и военный с женой. Мрак в февральском Баку был выколи глаз, фонари горели с интервалами метров пятьсот, трёх женщин сопровождал всего один мужчина… но Киру всё равно не оставляло ощущение, что она едет на танке.
Такое чувство абсолютной защищённости очень редко выпадало на её долю и всякий раз было невыразимо блаженным. Только, оказывается, и блаженство обретает совсем особое качество, если твой защитник, покровитель и каменная стена… как бы это сказать… не совсем тебе безразличен…
Костя бесшабашно повёл её напрямик через парк, на что она, конечно, нипочём не отважилась бы в одиночку. Парк был совершенно безлюден. Ещё два дня назад Кира даже порадовалась бы этому обстоятельству. Зря ли как-то раз она даже свернула с аллеи, чтобы не попасть на глаза Нине с Валерой, – всё, что угодно, только не в обществе Кости!.. Теперь ей было даже обидно, что никто не увидит их вместе и Не оценит, какой замечательный парень положил на неё глаз.
– Ну что! – сказал он, останавливаясь перед её дверью. – Ты себя береги. Я тебе открыточку оттуда пришлю. С видами.
Он уже потянулся за своей курткой, и тут…
– Не уходи, – шёпотом сказала Кира, и сердце гулко стукнуло у самого горла. – Останься. Не уходи.
Не надо, ой не надо было ей говорить такие слова. Она понимала это столь же отчётливо, как и то, что не произнести их было попросту невозможно.
Костя замер, глаза сразу стали очень серьёзными.
– Кира?.. – спросил он тихо. Она зажмурилась и повторила:
– Останься. Не уходи.
Позже она не могла припомнить, кто из них отпирал замок: только то, как открылась дверь в застоявшуюся квартирную темноту, как Костя придвинулся ближе и как она нечаянным образом оказалась