Она вся уходила на оплату коммунальных услуг. Имея большой опыт по захвату террористов, Голубь создал первое в Москве предприятие, успешно специализировавшееся на рейдерских захватах. Для Голубя все предприниматели были на одно стяжательское лицо, и ему было безразлично, для кого из них что захватывать. Лишь бы его ребятам было на что жить.
Полковник обитал один на своих ста метрах, не считая крутобокой козы Эсмеральды, которую он впервые увидел малюсенькой козочкой. Мать Эсмеральды пала жертвой преступных серых волков из тамбовской группировки несколько лет назад. Козочку привезла в Москву его заботливая тетка, резонно рассудив, что при такой площади и образе жизни коза племяннику просто необходима. Из просторной спальни Иван сделал сеновал, где и ночевал с козой на душистом сене, собственноручно заготовленном летом на лужковских лужках за речкой Старицей.
Эсмеральда не чувствовала себя одинокой в этом огромном мегаполисе, отнюдь, у нее был широкий круг общения среди себе подобных в местном заповеднике. Ей нравилось быть в центре мужского внимания всех этих горных козлов, диковатых самцов без поводков и ошейников. Завидев ее, причесанную по последней моде, с отполированными копытцами и с легкомысленными бантиками на изящных рожках, козлы замирали как вкопанные, потеряв дар речи, а козы сбивались в кучку и начинали блеять всякие гнусные сплетни. Но Эсмеральда не обращала внимания на этих жалких завистниц с растрепанной шерстью, отвисшим выменем и отсутствием педикюра.
Голубь очень привязался к Эсмеральде, баловал ее экзотическими фруктами из «Глобус Гурмэ», вызывал на дом знаменитого козлиного стилиста Сисуалия Зверева, возил ее в Сочинский заповедник – выгуливал на будущих олимпийских трассах. Об одном жалел: не мог вывозить ее за границу – Эсмеральда была несовершеннолетней, и на вывоз требовалось согласие ее родного отца – но где было искать этого старого козла с тамбовских огородов? Так что о покорении Монблана пока можно было только мечтать.
Чисто выбрившись и надев свежее белье, Голубь заплел Эсмеральде косички, надел ее любимый ошейник от Гуччи и направился к «Голубому Севану», как бы выгуливая козу. Около выезда из паркинга он остановился, пропуская кортеж заместителя градоначальника, отбывающего на государственную службу. Сделал кружок вокруг детской площадки, обсаженной набухающей почками бирючиной – молодая коза очень ее любила. У ресторана он привязал Эсмеральду к вазону с геранями, бросил беглый сканирующий взгляд по окрестным туям, торчащим взлохмаченными стожками тут и там. Все было спокойно. Дворник Махмуд сметал остатки грязного снега с зеленеющего газона. По вспучившейся от весеннего половодья речке проплывали пластиковые бутылки и разноцветные пакеты. Он погрозил Полкану, азартно раскапывающему на клумбе луковицы тюльпанов – смотри, не приставай к моей девочке, – и решительно нырнул в темноту неосвещенного ресторанного холла.
13 апреля, 8 час. 30 мин. Платон многоликий
«Все будет офигенно, и не о чем скорбеть, нам надо ежедневно сто сорок