тексту «Гамлета». Я его перевел дважды. Это трагедия о творце и его творении, и тут принципиально важно знать, кто творец. Ты понимаешь? Офигительно принципиально…
– Чего ж тут не понять – о-фи-ги-тель-но. Очень понятно.
– Вот именно. «Гамлет» показал мне все свои возможные смыслы…
– Все?
– Или почти все. Но основной, глубинный смысл не показан, а скрыт: он зависит от того, кто эту трагедию написал. Если это ростовщик Шакспер, то смысл один. Вернее, все теряет всякий смысл. Если это Фрэнсис Бэкон, смысл совершенно другой, а если это Кристофер Марло – все снова меняется.
– Брось, Александр. Это бредовые идеи. Что ты говоришь? «Гамлет» останется «Гамлетом», кто бы его ни написал.
– Конечно, текст останется прежним, но смысл текста радикально изменится. И поэтому крайне важно решить главную задачу – кто скрывался под маской, прятался за личиной человека из Стратфорда, за Шакспером.
– Обман еще нужно доказать.
– Я этим и занимаюсь, и, кажется, уже на верном пути. It seems to me.[7]
– I know not seems. Пока не будут найдены такие убедительные доказательства, чтобы самый закоренелый скептик в них поверил, Шекспир останется Шекспиром.
– Нет, Мигель, то, что Шакспер – это Шекспир, так же не доказано, как и то, что Шакспер – всего лишь маска.
– Это доказано тем, что никто не может доказать обратное. Доказательство методом от противного. Ты мне нальешь?
– Мигель, ты хреновый математик.
– Хре-но-вый, – тщательно повторил Мигель новое незнакомое слово, глотнул из фужера и после этого серьезно кивнул. – Почему?
Александр тоже выпил и пристально посмотрел на приятеля, чем вызвал новый вопрос.
– По кочану?
Кто же учит Мигеля русскому языку? Пора переходить на испанский.
– ¡Basta! – Александр заговорил на кастильском диалекте. – Метод от противного работает не тогда, когда нет доказательств обратного, а когда есть доказательства отсутствия этого самого обратного. Чувствуешь разницу?
– Хотя я и хре-но-вый математик, но разницу… – Мигель посмотрел себе в рюмку, откинулся в кресле и уставился в потолок, – вот сейчас почувствовал.
– Методом от противного придется доказывать, что Марло не мог быть Шекспиром, Сидни не мог быть Шекспиром, де Вер не мог быть Шекспиром, Бэкон не мог быть Шекспиром, Дерби не мог быть Шекспиром и что еще десятков пять человек не могли быть Шекспиром – ни все вместе, ни по отдельности.
– И только тогда Шакспер – это Шекспир, да? Чертова математика! Послушайся моего совета, Александр, брось ты этот опасный шекспировский вопрос, переводи «Гамлета», сонеты – все что хочешь. Изучай текст, ты же филолог. Зачем тебе все эти расследования? Живи себе тихо и мирно со своей женой. Зачем тебе искать приключений, – Мигель опять перешел на русский, – на свой тыл?
– На свой зад, – поправил Александр. – А еще точнее будет: на свою задницу.
Они тогда неплохо выпили, и Александр не придал особого значения настойчивым