стать лóдьей, а я уже видела, как она входит в протоку… крадётся меж островов…
Я встряхнулась, прикидывая свою ношу. Бросать, так к дому поближе. Жаль было грибов и самого кузовка, родной ведь. Я свистнула Молчана, и мы заспешили.
…Накликала, зло корил меня кто-то другой. Мечтать больно горазда. Вот, дождалась, валит в гости черна толпа женихов. Много их там, и руки у каждого длинные, как раз за косу ловить!
Я неслась во весь мах, изредка замирая на макушках холмов. Корабль двигался быстрее, чем я ожидала. От этого было ещё страшней, и предчувствие продолжало меня теребить. Я стала оглядываться на каждом шагу. Я шла слишком медленно, а побежать мешал кузовок. Я ссадила его, уже не выбирая удобного места, остановила хромавшего пса:
– Береги!
Молчан послушно улёгся, а я натянула поглубже шапку со свёрнутой в ней косой – не хватало ещё, чтобы вывалилась, – и пяточки засверкали. Лук в налучи и тул со стрелами лупили меня по бёдрам – ни дать ни взять подгоняли.
Я вылетела из леса, едва дыша от волнения: должно быть, корабль опередил меня, и я никого не сумею предостеречь. Но нет, повезло. Быстра была я всё-таки бегать. Вот они две наши избы, вот он тын – плотно спряженные островерхие колья, обступившие жильё… Угрюмым исполином высилась над ними Злая Берёза. Ворота были распахнуты, и светлобородый муж спускался к озеру, неся на плече сеть.
– Дядько Ждан!.. – закричала я из последней могуты, сообразив, что голос добежит быстрее меня. – Дядько Ждан!..
3
Всё-таки беспечно мы жили. Не были приучены к страху, к тому, чтобы по первому крику подхватывать пожитки и удирать. Это нас и сгубило. Пока метались мы с братьями, пока наши матери суматошно вязали узлы и собирали вокруг себя ревущих детей – хмурой угрозой выдвинулся из-за мыска парус, и в разливе прямёхонько перед нами явился корабль. Что ж ты оплошал, дедушка Водяной, не запутал, не остановил!.. Не на тебя ли надеялись, не тебе ли ранней весной дарили чёрных козлов? Не помогали чужого Омутника выпроваживать, когда водворился? Или, может, такие гости пожаловали – не совладать?..
Корабль был чёрный, как уж, плывущий в пруду. А посередь паруса – белый на пасмурно-сером – красовался злой сокол, падающий с небес… Варяги! Ладожские варяги! Грозного князя Рю́рика люди. И никому не ведомо, что у них на уме.
Бежать было поздно, сражаться же… Мы как-то сразу оставили бестолковую беготню и сгрудились возле тына. Только мать подхватила младшеньких дочек и скрылась с ними в избе. Как дитя малое, что прячется в пожаре под лавку…
Мы ждали – корабельщики ударят длинными вёслами, поспешая к поживе. Втащат лодью на берег и побегут ломать наши ворота… Ошиблись. Корабль сбросил парус и подошёл неторопливо, будто не желая пугать. Ткнулся в берег и встал возле наших лодок, обсыхавших днищами вверх.
Я смотрела на мореходов, по одному перелезавших через борта, и меня колотило. Я стояла около дядьки и держала лук наготове. Мой лук. Берёзовый да можжевеловый,