а совершенно безвредная и не могла рассердить ни блондинку, ни жену Генри, а самому Генри она доставляла живейшее удовольствие.
Запахнувшись в просторный халат, обтягивавший изрядное брюшко, набитое поздним роскошным ленчем, он сидел на палубе рядом с женой Эдит (чей зад, прости господи, был плоским, как блин) и наслаждался морским воздухом, лицезрением соблазнительных форм блондинки и чашкой чая «Эрл Грей». Генри, тучный мужчина, обладавший зычным смехом и любовью к представительницам прекрасного пола, не торопился присоединиться к другим пассажирам, стоявшим у перил и любовавшимся побережьем Ирландии. Он уже видел эти берега и был уверен, что при желании увидит их еще не раз.
Почему люди как зачарованные смотрят на какие-то скалы и траву? Генри был убежденным горожанином и предпочитал асфальт, сталь и бетон. В данный момент его интересовало чудесное шоколадное печенье, принесенное вместе с чаем, а не красивые виды.
За исключением вида молодой блондинки.
Хотя Эдит призывала мужа не быть свиньей, он сунул в рот сразу три печенья. Эдит есть Эдит. Увы, она до последних минут будет отказывать себе в маленьких удовольствиях и умрет так же, как и жила, переживая из-за лишнего веса мужа и отряхивая с его рубашки крошки печенья.
Однако Генри считал, что может побаловать себя. Действительно, какой смысл тогда быть богатым? Когда-то он был беден и голоден. Быть богатым и сытым гораздо приятнее. Он никогда не был красив, но, если у мужчины есть деньги, его называют не толстым, а солидным. Не уродом, а интересным. Эти различия были абсурдны, но они ему нравились.
Стоял великолепный майский день, почти три часа пополудни. Ветер развевал остатки его угольно-черных волос и покрывал здоровым румянцем его пухлые щеки. В кармане Генри лежали золотые часы, в галстуке сверкала рубиновая булавка. Его Эдит, тощая как цыпленок, вышла на палубу в платье от лучшего парижского портного. Генри стоил почти три миллиона. Конечно, не так много, как Альфред Вандербилт, который тоже пересекал Атлантику, но Генри хватало и этого. Вполне достаточно, чтобы заплатить за каюту первого класса в этом плавучем дворце, с гордостью думал он, решая, не взять ли четвертое печенье. Вполне достаточно, чтобы платить за учебу детей в первоклассных школах. И внуков тоже.
Он вполуха слушал жену, что-то щебетавшую о том, чем они займутся, когда прибудут в Англию. Да, они будут наносить визиты и принимать гостей. Но он не собирался все свое время тратить на коллег и людей, нужных для его бизнеса.
Как всегда, он согласно кивал Эдит. А поскольку после сорока лет брака Генри продолжал любить жену, то он собирался позаботиться, чтобы во время заграничного путешествия Эдит не скучала. Но у него были свои планы, которые являлись главной целью этого весеннего путешествия через океан.
Если его сведения верны, то вскоре он получит вторую Судьбу. Эта маленькая серебряная статуэтка была его личной прихотью. Генри гонялся за ней с тех самых пор, как приобрел первую фигурку из знаменитой троицы. К третьей Судьбе у него тоже есть подход. Он займется ею, когда вторая станет его собственностью. Если все три статуэтки соберутся вместе – что ж, это действительно будет первоклассная вещь.
Фирма «Уайли Антикс» никогда не будет второклассной.
Это принесет ему личное и профессиональное удовлетворение, думал он. Каждая из маленьких серебряных леди в отдельности стоит немалых денег. Сколько же они будут стоить, если соберутся вместе? Возможно, он на время даст их взаймы музею «Метрополитен». Да, эта мысль ему нравится. «ТРИ СУДЬБЫ. РЕДКИЙ ЭКСПОНАТ, ПОЛУЧЕННЫЙ НА ВРЕМЯ ИЗ ЧАСТНОЙ КОЛЛЕКЦИИ ГЕНРИ У. УАЙЛИ».
У Эдит будут новые шляпки, званые обеды, приемы и дневные прогулки, думал он. А у него – приз, которому нет цены.
Генри довольно вздохнул, откинулся на спинку кресла и насладился своей последней в жизни чашкой «Эрл Грея».
Феликс Гринфилд был вором. Он не стыдился своей профессии и не гордился ею. Он принимал ее как данность. Он хорошо знал свое дело. Не блестяще – Феликс первым готов был признать это, – но достаточно для того, чтобы сводить концы с концами. Вполне достаточно, чтобы купить билет третьего класса и вернуться в Англию, думал он, быстро идя по коридорам первого класса в украденной форме стюарда. В Нью-Йорке его дела сложились не самым лучшим образом. После неудачной кражи со взломом копы дышали ему в затылок. Честно говоря, это была не совсем его вина. Единственная вина Феликса заключалась в том, что он нарушил свое первое правило и взял напарника.
Он сделал плохой выбор, потому что напарник нарушил его второе незыблемое правило: никогда не красть то, что хорошо лежит. Алчность ослепила старого Две Пинты, вздохнул Феликс, входя в каюту Уайли. О чем думал этот человек, схватив жирными лапами ожерелье из бриллиантов и сапфиров? А потом выпил свои всегдашние две пинты светлого пива и начал хвастаться добычей направо и налево?
Ну что ж, теперь пусть хвастается в тюрьме. Хотя там не будет светлого пива, заставившего этого идиота распустить язык. Тем более что этот поганый ублюдок распелся как канарейка и назвал копам имя напарника. В результате Феликсу пришлось отправиться в морское путешествие.