способность с первого взгляда заглянуть в самую душу. А может, это он сам, как все мужчины его племени, не мог от них ничего утаить?… Вот даже и забитая жена нарлакского лоботряса немедленно поняла: венн имел в виду только то, что сказал. Он в самом деле хотел проводить её до деревни, проследив, чтобы не случилось беды. А вовсе не дожидался удобного случая потребовать с неё награды за то, что отогнал распустившего руки молодого стрелка.
– Спасибо, добрый человек… – отозвалась она. – Только я… муж осерчает…
– А мужу твоему, – тихо сказал венн, – ничего не надо растолковать? А то я с радостью…
– Что ты!… – испугалась она. – Что ты… что ты…
Отвернулась – и пошла обратно домой. Шла медленно, с большой неохотой, низко опустив голову, обмотанную, по нарлакскому обычаю, «намётом» – куском вышитой ткани вроде длинного, спадавшего на спину полотенца…
– Может, мне всё-таки здесь остаться? – появляясь из землянки и с сомнением глядя вслед молодухе, проговорила Сигина. – Совсем одну девочку брошу… Нехорошо!
– Муж у неё, по-моему, скотина порядочная… – хмуро проговорил Эврих.
– Бьёт, – сказал Волкодав. Эврих про себя полагал, что не всякий мужчина так уж не прав, когда бьёт жену. Но на всякий случай оставил своё мнение при себе.
– Рейтамира второй год замужем, – пояснила Сигина. – Деревня бедная, кто сюда дочку отдаст? Да за Летмала?… Вот и взял сироту. А она ещё и дитё ему всё никак не родит… Я и то уж решила: как придут мои сыновья…
Что именно должны были совершить для Рейтамиры её сыновья, так и осталось никому не известным. Со стороны кустарника, оборвав заливистую соловьиную трель, прозвучал и тут же затих жалобный, отчаянный вскрик. Потом собачье тявканье, оборвавшееся судорожным визгом. Закат ещё не отгорел до конца; Сигина и двое встрепенувшихся мужчин увидели несчастную молодуху, что было сил бежавшую через пустошь обратно к землянке. Летмал быстро догонял её. Вот догнал… Сшиб наземь и с налёту ударил ногой. Потом ещё.
– …Потаскуха!… – нарушил вечернюю тишину его рык. – Убью…
Волкодав сорвался с места чуть раньше, Эврих кинулся вдогонку. Он бегал очень неплохо. Но в неверном гаснущем свете ему то и дело мерещилось, будто впереди стелился над песком и жилистой травкой косматый большой пёс. За которым, как известно, не угнаться. И от которого не удрать.
Что до самого Волкодава, он только видел, как близился тяжёлый силуэт Летмала и его перекошенная яростью паскудная рожа. Мыш беззвучно скользил по воздуху впереди всех. Девять шагов. Сын старейшины, ничего не замечая кругом, занёс ногу для очередного пинка. Семь шагов. Мыш с пронзительным воплем метнулся перед лицом Летмала, прочертив по щеке острыми коготками, и тот, ухнув, наподдал воздух, не попав в скорчившуюся Рейтамиру. Три шага. Проплыла над клочковатой травой тень пса, распластавшегося в прыжке. Одна нога Волкодава с силой врезалась Летмалу в голову, другая в грудь. От такого удара вылетали, крошась, хорошие двери, скреплённые