голос тети Тамары: «И долго я ещё ждать буду?!», героический образ Коли в моих глазах растворился, и я увидела высокого, тощего парня, убегающего от меня с видом покусанного псами кота.
Я прислонилась к косяку и слушала, как быстро простучали его тапочки по ступеням, как пробормотал что-то матери этот ничтожный трус, как хлопнула дверь на пятом. Потом я щёлкнула замком и влезла с ногами на диван. На улице было плюс двадцать, но я накрылась пледом, дрожа от холода, который залил сердце. И я больше не плакала – во мне зрел протест. Желание революции и справедливости подмяло смущение и жалость к себе.
«Проститутка, говорите? Да пошли вы!» – пробормотала я и кинулась обрезать юбки до совершенно пошлого мини.
Утром накрасилась, надела яркие полосатые гольфы, едва прикрывающую ягодицы юбку, навернула из длинных волос что-то невообразимое и пошла в школу. Тётя Лида будто ждала меня во дворе.
– Рита, ай, Рита, на кого ты похожа? Что бы твоя мама сказала?
– Что я красавица, – ответила я, развернув плечи и глядя соседке прямо в глаза. – И папа тоже!
– Я же тебе говорила…
– Зря старались! – перебила её я. – Вы не имеете права лезть в мою личную жизнь.
Сморщенное личико тёти Лиды стало похожим на кукиш, и она выдала:
– Личная жизнь должна быть красивой.
– А у вас с мужем она красивая? – усмехнулась я, чувствуя, что не она, взрослая женщина права, а я.
Та хлопнула ресницами, застыв от возмущения. А я добавила:
– Вряд ли. Но вы мне не рассказывайте, мне это не интересно!
– Да как ты смеешь, девчонка!
– Смею, – громко, на весь двор заявила я. – Я посмотрела в Интернете: даже закон есть о частной жизни, и вы его нарушаете! Ещё раз подойдете или будете обо мне слухи распускать, мой папа вернётся и подаст на вас в суд. Он обещал! И на соседей сверху тоже подаст!
Это была ложь, но я пошла ва-банк.
Тётя Лида и проходившие мимо к остановке соседи, включая Колиного отца, опешили, а я развернулась и пошла в своём мини с гордо поднятой головой.
«Я впервые поцеловалась, а значит, я стала женщиной, – думала про себя я. – А что для женщины главное? Папа всегда говорил: «Достоинство».
У меня не было повода ему не верить.
Кстати, потом папа меня похвалил и купил куртку «вырви глаз», а Колин отец носил ему коньяки, настойки на клюкве, грибы в баночке и заискивал, говоря, что жена «дура».
Правда, две недели спустя.
Я поднялась в свою квартиру. Закрыла за собой дверь, скинула пальто и сапоги. Телефон звякнул смской: «Не обижайся. Я тут ни при чём. Честно. Яндекс»
Я поджала губы и стянула шарф. Странно, откуда у него мой номер телефона? Из договора стащил? Чёрт…
Но что он имеет в виду? Империя Красницкого нанесла ответный удар?
При мысли о проклятом Красницком, внизу живота всё внезапно стало горячим. Видимо, из-за остаточной ярости.
5
Рита
У меня много друзей не только