очередь становись, в очередь! Бумаги сразу в руке держите, чтобы не копаться! Кто с телегами и скарбом – потом, поклажу отдельно проверять будем, чтобы чего недозволенного не обнаружилось!
Собравшиеся у ворот возроптали, но тут же принялись строиться в очередь. Шустрый Гай проскочил в самое начало и оказался четвертым, между сумрачным паломником в ржавых веригах и деловитым толстым монахом. От монаха попахивало вином и ветчиной, от паломника – сырой ржавчиной и дегтярной мазью от блох.
Гай сунул руку в потайной карман на поясе и вытащил рекомендацию из Обители.
Сразу за решеткой под аркой помещался грубо сколоченный стол, за которым сидел начальник охраны ворот. Он брезгливо смотрел на подходивших, так же брезгливо брал их бумаги и не менее брезгливо задавал вопросы. Видно было, что намедни начальник крепко напился и сейчас думал скорее о холодном свежем пиве и острой мясной закуске, нежели о служебных надобностях.
У паломника бумаг не оказалось, и охранник направил его в маленькую комнату для получения таковых. Следующим был Гай.
– Тэк-с… – промямлил начальник охраны, разворачивая бумагу. – Писано в Святой Обители Трех Богов… Отец Абак… Гай… Ты, что ли, Гай?
– Я, почтенный.
– Ишь… – начальник поморгал красными с перепоя глазами и продолжил чтение. – Писец, значит… А лет тебе сколько, писец?
– Четырнадцать, – сказал Гай.
– Мгм… Ну, иди, писец… – начальник вернул ему рекомендацию и обратился к монаху, тут же что-то хлопотливо забормотавшему.
Гай прошел через арку и оказался в городе.
Тильт. Ночные гости
Тильту было пятнадцать лет, когда у него отобрали мир.
Он работал тогда у одного торговца, вел счетные книги, писал договоры и деловые письма. Торговец был неплохим человеком, хорошо платил, любил поговорить о жизни, о вине и о женщинах, с уважением относился к помощнику-грамотею. Иногда, правда, напившись, становился буйным, и мог ни за что, ни про что надавать тумаков, но зато, протрезвев, извинялся, искренне каялся, называя почтенным мастером, и на протяжении нескольких дней платил за работу вдвое больше обычного.
В тот вечер хозяин пришел не один. Три незнакомых человека, пригнувшись, перешагнули порог, остановились у двери, сложив руки на животах, широко расставив ноги. Не были они похожи на обычных клиентов, и Тильт встревожился.
– Собирайся, – сказал хозяин, стараясь не смотреть ему в глаза.
На улице было уже темно, подвывал в печной трубе ветер, от черных окон веяло сквозняком – осень заканчивалась, близилась зима.
– Так поздно ведь, – неуверенно сказал Тильт. – Куда ж собираться-то?
– Дело есть одно… – хозяин глянул на него и сразу отвел взгляд. – Срочное дело…
Тильту случалось работать и ночью. Всякое бывало. Но эти безликие незнакомцы, вставшие в полумраке возле двери, пугали.
И ветер выл, словно специально жуть нагонял.
И шевелились тени на стенах.
– Может,