что я рискнула вас побеспокоить среди ночи…
– Уже побеспокоили, а теперь я хотел бы узнать, что произошло.
– Понимаете, сегодня в начале второго к нам привезли мужчину. Сильно избитого. Кто его доставил, я не знаю. Те люди просто втолкнули его в приемный покой и уехали. В такой ситуации я обязана сообщить о случившемся в милицию. Но раненый был в сознании и сам попросил прежде всего связаться с вами. Как он сказал, чтобы не было хуже.
– Короче, что с ним?
– Черепно-мозговая, переломы двух ребер, рубленая рана левого плеча, множественные ушибы. Достаточно?
– И что он говорит?
– В том-то и дело, что ничего. Молчит, как партизан на допросе. Сказал только, что будет говорить лично с вами.
– Могу я его увидеть? – немного помолчав, обдумывая сказанное Еленой Владимировной, спросил Никита.
– Для этого я вас и пригласила. Понимаете, я не хочу связываться с милицией, это не очень хорошо для больницы. И так здесь такое творится…
– Я все понял. Пошли?
– Да, конечно.
Сигарета дотлела до фильтра, едва не обожгла пальцы. Затушив окурок о край веселенькой яр-ко-желтой урны, Юлия посмотрела на затянутое утренним туманом озеро и снова погрузилась в воспоминания.
Она тогда с непередаваемым волнением приняла приглашение Марчевского. Находиться рядом с ним, слышать его негромкий голос, изредка касаться его руки стало смыслом ее жизни. Даже к конкурсу она готовилась в большей степени ради того, чтобы сделать ему приятное. Предложение позаниматься у него дома, да еще в предновогодний день она восприняла как намек на развитие дальнейших отношений. Никогда Юлия с такой тщательностью не продумывала, как ей одеться. Она была абсолютно уверена, что в подобной ситуации важно абсолютно все, начиная с белья и колготок и заканчивая украшениями.
С бельем оказалось достаточно просто: белые кружевные трусики и такой же бюстгальтер замечательно подчеркивали совершенство ее девичьей фигуры, но с колготками было сложнее. Теплые «зимние» совершенно не подходили для такого случая, а тонкие надевать было рискованно. Пятнадцатиградусный мороз, да еще с ветром, представлял серьезную угрозу. И все же Юлия решила рискнуть. Брюки она отмела сразу, решив надеть обычный костюм, купленный вместе с бабушкой перед вступительными экзаменами. Светло-зеленая ткань восхитительно оттеняла волосы цвета меди и изумрудные глаза Юлии. Он ей так нравился, что Юлия считала себя в нем неотразимой.
Добираться до дома Алексея Эдуардовича пришлось долго: мало того, что ехать пришлось на другой конец города, так еще и транспорт в предпраздничный день ходил из рук вон плохо. Едва Юлия вышла из заледеневшего автобуса, в котором немилосердно дуло по ногам, как в лицо ударил ледяной ветер. Прикрываясь папкой с нотами, она двинулась через пустырь по едва заметной, уже заметенной снегом дорожке к видневшемуся вдали микрорайону. Редкие, недавно посаженные деревья склонялись почти до земли под жестокими порывами ветра. Холод мгновенно забрался под немудреную коротенькую