что так, – ухмыльнулся Гошка.
– Женщины, – Лариков еще не понимал, что означала эта распечатка. – Любят поболтать по телефону.
– На простую болтовню это не похоже, – покачал головой Баринов. – Вот, смотрите: все разговоры не длиннее минуты. Больше напоминает короткий обмен сообщениями. Кроме того, обратите внимание, за первую декаду августа – только один звонок, пятого числа. Ваша супруга звонила Кораблевой. А начиная с двенадцатого, каждый день. Вы какого числа своего сына на тайной квартире спрятали?
– Тринадцатого, – тихо ответил Сергей.
– А когда с Кораблевой договорились, чтобы она за мальчиком присмотрела?
– Двенадцатого, – Лариков уже почти шептал.
– Угу. А теперь, смотрим. Пятого числа ваша супруга поговорила с Кораблевой очень коротко. Погоду или, например, модный фасон за это время обсудить невозможно. А вот назначить встречу для более обстоятельной беседы – вполне реально.
– Вы думаете… вы считаете, что Лена… что она сразу обо всем догадалась?
– Вы сами сказали, что ваша супруга умная женщина, – пожал плечами шеф. – Возможно даже, что она сама срежиссировала эту ситуацию. Ведь мысль об инсценировке похищения ребенка пришла вам в голову именно после ее настойчивых разговоров о фильме, не так ли?
– Так. И если хорошо подумать… если вспомнить… Я принял решение в начале августа. И знаете, когда Игорь исчез из дома, Лена ни разу про этот фильм не вспомнила. А ведь должна была бы, правда? – почему-то, Лариков обратился с этим вопросом не к Баринову, а к Гоше.
– Было бы логично, – согласился тот.
– Вот! А она словно забыла, про этот чертов фильм! Две недели только про него и трещала, а потом, как отрезало! Так вы думаете, они сговорились? Лена с Татьяной? – теперь Лариков повернулся ко мне.
Я старалась держаться не менее солидно, чем напарник:
– По крайней мере, на это очень похоже. Если пятого числа ваша жена встретилась с Кораблевой и посвятила ее в свои планы, то до тех пор, пока вы не начнете активные действия, им ни встречаться, ни созваниваться, необходимости не было. Но как только вы поговорили с Татьяной и попросили помочь, она немедленно перезвонила, – я нашла в распечатке соответствующую строчку и подчеркнула ее ногтем. – Вот, смотрите. Двенадцатого зафиксирован один звонок от Кораблевой вашей жене, в шестнадцать сорок. Вы не помните, в какое время с Татьяной разговаривали?
– До минут не помню, конечно. После обеда дело было, но задолго до конца рабочего дня. У меня есть две мойки круглосуточные, но на той, где Таня заведующей, заканчивают в восемь.
– Если разговор был в четыре часа, то это вполне укладывается: после обеда, но и до восьми еще далеко, – кивнула я. – И почти сразу после разговора, Кораблева связалась с вашей женой.
– Мне еще, когда мы с ней говорили, показалось, что Таня обрадовалась. Я подумал – потому,