был и приятен – как-никак исходил он от старшего командира, – но и обеспокоил: не отвратят ли такие мысли капитана от того, что уже, можно считать, произошло?
– Я ведь обертыш, – сказал он, напоминая о своей первоначальной женской сущности.
Капитан Меро усмехнулся:
– Да ведь и я тоже через все это в свое время прошел.
– Ты был?..
– Был. Разница лишь в том, что я на такой оборот пошел добровольно: мне женщиной быть не хотелось, армия с детства влекла, а у нас с этим – сам знаешь, как: Двенадцатый завет чертов! Я как подумаю о нем, сразу такая злость ударяет в голову, такая злость!.. Ну что за идиотизм в самом деле, подумай только: женщин не подпускать и близко к оружию! Хочешь быть солдатом – иди под нож, чтобы тебе подвесили прибор…
У Онго невольно вырвался вопрос – хотя вроде бы совсем не то было настроение и ожидания:
– Думаешь, женщины могут воевать?
– Еще как! Я бы, например, из них отдельные триги формировал, квадраты и посылал в самые хитрые места. Именно хитрые: мы же – я о женщинах говорю-и хитрее, и выносливее, физически более одаренные, если только не говорить о грубой силе, пролезем, просочимся там, где даже лучшие коренные мужики станут ломиться с шумом и треском… Такие войска можно было бы формировать и без всякой медицины… А закончили воевать – и вот тебе готовые матери, сразу можно начинать восстановление поколения. А ведь из женщин-оборотней – бывших мужиков – чуть не половина оказывается неспособной рожать, да-да, это точно, попадалась мне такая статистика… И, кстати, мышление более подвижное у женщин, а на войне это вот как важно! Думаешь, почему из оборотней выходят такие командиры?
Хотя ты еще не знаешь о них, конечно, не дошло до тебя, а я вот знаю. Мы ведь сохраняем многое женское – пусть и растут у нас бороды, но все же… Женщины – авантюрнее, если хочешь. И рисковее. И могут такую операцию задумать и провести, на какую коренной мужик никогда не решится – ему логика помешает, пресловутая мужская логика: дважды два. А вот для меня, например, в итоге вовсе не обязательно четыре, а ровно столько, сколько позволит обстановка. Эх, Онго, если позволит Творец довоевать живым – соберемся мы, такие, как я, собьемся в большую стаю и припрем к стенке Высокое Совещание: пора менять, пора все менять…
Меро сделал паузу, тяжко дыша, – видно, тема эта волновала его давно и всерьез, но не перед кем было выговориться, и вот только тут возникла такая возможность. Онго сидел тихо, не решаясь сказать ни слова, нарушить ход капитанской мысли, такой необычной (показалось ему) и важной…
– Вот сейчас хотя бы, – заговорил капитан снова. – Топчемся мы на месте, постреливаем в них, они – в нас, они рады бы прорваться, да мы не даем; ну а мы чего ждем? Вот ручаюсь: если бы у нас ромбом, а то и всем кубом командовал обертыш вроде нас с тобой, мы бы не такую задачу решали.
Обстановочка ведь любому солдату ясна: из ущелий улки не валят, хотя и могли бы. Почему только здесь? И почему вообще – здесь? Надо думать, тут они готовят какой-то камуфлет. Какой? Как они вообще сюда попали, если нормального с