положении – хоть кулаками обратно выталкивай. Алекс сначала расслабляется, наблюдая, а потом хмурится, едва уловимо прищуривается и мрачнеет:
– Тормози там, Кузнецов.
– Угу. И без тебя знаю!
– Ну-ну. Спокойной ночи?
– Спокойной ночи.
Почему-то сразу же проваливаюсь в сон, едва отключив связь, будто Тихорецкий произнёс какое-то волшебное заклинание.
И пробуждаюсь от сигнала тревоги: корабль в подконтрольной зоне. Пять часов шестнадцать минут утра. Всё как обычно, кроме того, что тревога – не учебная.
Денёк обещает быть нескучным.
15 ноября 2098 года, Земля
Денёк обещает быть нескучным.
После возвращения с Ёжика уже третью неделю валяюсь в госпитале, увешанный высокотехнологичными датчиками. Точнее, то валяюсь, то подвергаюсь испытаниям на всевозможных тренажёрах. Судя по удовлетворённо кивающим людям в медицинских комбинезонах, служба меня ещё не доконала. А значит, сегодня должны наконец выпустить на свободу.
Звуковой индикатор сканера то и дело шуршит, возвещая появление свежих данных о состоянии моего тела. А какой-то остолоп, которому дали вволю поразвлекаться с настройками интерьера палаты, нагородил здесь удушающе-лилового беспредела, даже наверху! А ведь потолок просто обязан быть белым по закону сохранения рассудка всех времён и народов.
В дверь палаты протискивается румпель полковника Гончара.
– Кузнецов! – энергично констатирует он, будто обнаружил огромный боровик в лесу, а не человека, уже семнадцатый день находящегося на одном и том же месте.
– Ну? – реагирую, не ожидая ничего хорошего.
– «Ну»?! Что «ну», едрёна вошь?! Не «ну», а «здравия желаю, товарищ полковник»! Совсем там с катушек послетали на своих Ёжиках.
Подбородок начинает коварно дрожать, и я закусываю губу в отчаянной попытке подавить приступ веселья.
Глядя на такую бурную реакцию, Гончар с готовностью распахивает сияющую улыбку, которая тут же сменяется озабоченным выражением лица:
– Почему у тебя в вербальном тесте результат на двадцать баллов выше среднего?
– Это что – преступление, Пётр Николаич?
– Преступление – не преступление, но эскулапы подозревают у тебя шизотипическое расстройство.
– Офигеть методика. А заглянуть в мои результаты до отлёта они не додумались? Там то же самое было!
– Говорят ещё, ты склонен к социальной изоляции…
– А разве не поэтому именно меня вы отправили на шесть грёбаных лет к чёрту лысому на рога?!
– И то верно! Ну ясно: им тут просто делать нечего целыми днями… Там новенькая, которая тесты расшифровывает, с архивом ещё не разобралась, наверное. Познакомить, а? Молоденькая…
– Спасибо, Пётр Николаич, но с понедельника ничего не изменилось: я всё ещё склонен к социальной изоляции!
– Ну как знаешь! – делает один широкий шаг ко мне, с размаху вцепляется