утверждали, что там поставлено много острых вопросов. Наверное, по тем временам так оно и было.
Исключение составлял раздел, касавшийся так называемых теоретических вопросов. Я рассказал о желании отца разрубить гордиев узел наших отношений с Западом, с капиталистическими странами. Куда мы идем – к войне, вооруженному столкновению или намереваемся отыскать пути к установлению мира? Отец выбрал мир. Съезд подтверждал, что мы более не считаем войну неизбежным способом разрешения противоречий между двумя системами – социализмом и капитализмом. Более того, заговор, революция, вооруженное восстание как способ смены загнивающего капиталистического строя процветающим социалистическим тоже переставали считаться единственно правомерными. Выборы в буржуазные парламенты, голосование, которые начисто отвергали в недавнем прошлом и приравнивали к предательству, более не предавали анафеме. Теперь люди имели право сами выбирать свою судьбу.
Высший форум партии своим авторитетом санкционировал новый подход к отношениям между двумя мирами, превратив крамолу в «новое слово в развитии теории марксизма». После этого и мирное сосуществование, и сокращение вооруженных сил, и переговоры на Западе и Востоке из области тактических уловок в борьбе с империализмом переходили в основополагающую стратегическую линию нашей политики.
Теперь поворот от войны к миру становился не только желательным, но и осязаемым. Человеческие чувства отца более не вступали в противоречие с коммунистической идеологией. Правда, пришлось подправить идеологию. Сейчас все это звучит несколько наивно. Но в 1956 году слова отца отозвались многоголосым эхом, одни вздохнули с облегчением, другие шептались по углам о поднимающем голову ревизионизме. Возведение в закон на XX съезде тезисов о мирном сосуществовании двух систем, о возможности предотвращения войн в современную эпоху и о формах перехода различных стран к социализму, на мой взгляд, имело не меньшее значение, чем разоблачение преступлений Сталина.
Так отец будет поступать и впредь, в столкновении человека с догмой он всегда выбирал человека. Если ему удавалось… Некоторые табу и отцу оказались не по зубам.
Доклад занял целый день. Домой отец вернулся смертельно усталый, но чрезвычайно довольный. Он просто сиял. Зачитать отчет съезду, ничего более почетного просто невозможно себе вообразить.
Утром заседания продолжались, началось обсуждение. Прения на съезде пошли по давно заведенному порядку, ораторы повторяли и иллюстрировали примерами основные положения отчетного доклада. Только Микоян часть своего выступления посвятил сомнениям в обоснованности некоторых сталинских репрессий, но это громыхнуло отдаленным громом и затихло. Делегаты Анастаса Ивановича не поддержали. Ничто не предвещало приближающегося взрыва. Всего несколько дней отделяло нас от второго, так называемого секретного доклада отца. Как и остальные жители нашей страны, всей Земли, члены нашей семьи не