и вновь…» Да, кроме новизны, в первые две недели нашего романа больше ничего и не было. Вера оказалась невозможно банальной во всех своих умственно-физиологических проявлениях. Но на безрыбье и лягушка – рыба…
Набираю номер. Занято… Снова занято… С кем это она так долго с утра болтает… Занято… Занято… А может, просто телефонная трубка снята, чтоб никто не мешал, если она с кем-нибудь чем-нибудь в данный момент занимается?
«Галя». «У ней такая маленькая грудь, и губы алые, как маки…» Два года уже не звонил. С лишним. Это, наверное, слишком. Кто там у нас следующий?
«Женя»… «Я пью, а мне мало…» Да, может пару бутылок шампанского оприходовать. Но даже и после такого возлияния будет по-скотски неутомима в плотском.
Блин, не берет трубку. Вообще-то Женька спит крепко. Особенно после. Еще звоню. Не берет. Была бы рядом, я ее быстренько бы на ноги, как надо, поставил.
«Зина»… «Ах, Зина, Зина, Зиночка, а что-то как корзиночка…» Туда я звонить не буду. Она имена всех своих мужиков путает. И даже меня умудрилась назвать Юрочкой. Я ушел. А такое редкое ныне имя. И эта…, как корзиночка, точно…
«Ира». «Хорошего человека должно быть много…» Да, весьма габаритная малышка (метр шестьдесят на семьдесят килограмм). Ну-ка, подними трубку. Ага – она:
– Леша? Вот не думала. Извини, я – не одна…
Свято место пусто не бывает. Кому-то там сейчас рядом с мягкой Иркой очень хорошо.
«Катя». У нее груди, как копья – заостренные. Втыкаются в тебя твердо и сладко… Нет, не буду звонить. Я ей звонил как-то перед Зойкой. Она тогда мне высказала:
– Что? Чешется? Сам почеши, у меня других дел полно.
Потом смилостивилась:
– Ну, ладно, сейчас приеду.
Снова ее просить. Нет уж…
«Л». Лелька, моя милая безотказная Лелька. «Прости-прощай, мы расстаемся вновь и вновь…». Никто не берет трубку. Ах, жаль. Лелька всегда и на все для меня согласна. Хотя укоряет и обзывает «озабоченным»:
– Лешик, у тебя все время одно и то же на уме. Могли бы в гости сходить, просто погулять или посидеть поговорить. А тебя все время тянет в кровать, да хоть в кусты…
Всех тянет в кровать или в кусты. Да, народ поголовно притворяется, что его не тянет, что у него не чешется. А мужики так глазами и клацают, а бабы так и вертят всем, что вертится. А на словах: «Думаю, конечно, в первую очередь о семье, о работе, о любви, о дружбе…» Ага, прежде всего всех заботит одно – хорошенькая случка.
Все только притворяются. Говорят одно, а чувствуют внизу – другое, теплое, разгорающееся. Самые убогие пытаются гасить свою страсть изнуряющими молитвами, садово-огородным истязанием, лекарствами, наконец. А нормальные люди просто следуют природе, которая, как известно, мудра, и если предписала человеку заниматься этим, то никуда не денешься – возьмешься за гуж.
Секс облагораживает. Человек разрядившийся – добр, с гладким лицом, с теплыми глазами. Он может слушать и внимать. Он живет дольше, даже не занимаясь спортом. Ведь, нагрузка на организм при регулярном сексе та же самая, что и при, скажем, многократных прыжках в длину