как некоторые зарвавшиеся в отсутствие хозяина пьяненькие господа, а местная секьюрити хорошо знала свое дело. Да и у самой столичной гостьи на этот счет было припасено соответствующее выражение лица, сопровождаемое репликами в стиле английской аристократии: «Пойдите вон, сударь, вы пьяны!» Она беспроигрышно пользовалась этой фразой, отчего у большинства почитателей красоты и таланта случался культурный шок.
Хотя одному поклоннику она втайне потакала.
Шантажист Филька не пропустил приглашения на следующий вечер и с вопросительным выражением ждал ее у машины, еле сдерживая подрагивающий хвост.
– Ах ты, зараза! – сказала она то ли ему, то ли своей забывчивости, и вернулась на кухню за обещанной котлетой.
Натуральная котлета размером с четверть тарелки была проглочена одним махом, хвост отстучал «спасибо» по дверце, и Маруся, тронув машину с места, с изумлением обнаружила, что пес резво бежит по тротуару вслед за ней. Она сбросила скорость и, забавляясь ситуацией, позволила ему проводить себя до дома, где, поставив ауди на охрану, обернулась к лохматому поклоннику, поднявшему на примадонну вопрошающие глаза.
– Никакого кофе, Филимон, даже не думай!
Пес разочарованно вздохнул и прилег на асфальт. Она дошла до двери и снова обернулась, а когда он приподнял тяжелую голову и насторожился, холодно кивнула и скрылась в подъезде. Филька в задумчивости поскреб задней лапой за ухом и потрусил обратно к ресторану в надежде на очень поздний ужин или на ранний завтрак.
Глава 3. Сезон охоты
Спустя две недели после отъезда хозяина город пошел вразнос. В ресторане была «заказана» и успешно проведена драка, на окраине города мелкие уголовники устроили разборку со стрельбой, диджей на городском радио напивался с утра и нес околесицу три дня подряд, а «подобие власти» катало разбитных девиц в мурселаго, не щадя подвески. У Маруси сжималось сердце, когда она видела свою любимицу в компании крашеных кудрей и силиконовых прелестей.
Перемены не обошли стороной и ее жизнь. Два с половиной поклонника каждый вечер топтались перед рестораном, поджидая ее выхода. К Фильке, который был половиной, она откровенно благоволила и таскала ему котлеты из кухни. Два других были всего лишь мужчинами, которые соревновались в тщетных попытках привлечь ее внимание. Цветы и конфеты доставлялись в гримерку к каждому выступлению. БМВ и ауди дымили трубами, и оставалось только понять, кому из немецких автопроизводителей она отдает предпочтение. Билеты на концерты или столик в ресторане областного центра можно было выбрать в любой момент.
Марусе было бы откровенно смешно, если бы не было так грустно. Поклонники были молодые, велись на ее недоступность и столичные манеры, рассказывали наперебой о заграничных турне и сорили деньгами, заказывая песни. Дмитрий Алексеевич был прав, на чаевые в медвежьем углу она могла бы безбедно жить, не заботясь о завтрашнем дне. Правда, она никому не отдавала предпочтения и возвращалась домой в сопровождении