всякий случай подстраховаться. И, как видишь, не зря. Пронесло. Главное – верить».
В конце тоннеля засветилось багряное марево. Оно на глазах приближалось, разбухая алой язвой. Огонь голодным зверем жадно сжирал кислород из воздуха.
Примерно так Шаржуков представлял себе Армагеддон. Он успел удивиться, что сподобился дожить до этого момента. Поражало место последней битвы добра и зла – подземелья Москвы. В Библии было черным по белому написано, что конец света на исходе времен произойдет немного восточнее, в других Палестинах. Нажимая кнопку, Олег лихорадочно вспоминал, как надо правильно встречать последние минуты бытия.
«Возлюби ближнего своего… Нет, не то. Совсем не то!»
Олег любил жизнь. А любовь к людям у него была адресная: родные и друзья. Всех скопом он обнять не мог. Какое мне дело до вас, до всех?! Человечество отдельно, а он сам по себе. Хаотично прыгающие в голове обрывки мыслей вылетели после очередного взрыва. Из глотки рвался кашель вперемежку с площадной руганью. Легкие сдавило горячим обручем. Он жадно ловил ртом воздух, в котором почти не осталось кислорода.
Шаржуков нажал кнопку и больше не отпускал. Наверху заурчал электромотор. Грузовой лифт дернулся и нехотя пополз вверх. В подземном городе старались не полагаться на «авось». Источники подачи энергии к жизненно важным объектам и установкам всегда дублировались на случай выхода из строя основных. Как всегда, пригодилось. Всем известно, кто бережет береженого…
Глава 4
День для октября выдался на редкость теплым. Олег особо не задумывался, действительно ли это бабье лето вернулось или просто осень такая теплая. В людях настолько сильна тяга к хорошей погоде и желание подольше понежиться на солнышке, что детали не имеют значения. Долгожданному периоду осеннего тепла предшествовали занудные холодные дожди и первые заморозки по ночам. В этом лифтер успел убедиться на собственной шкуре во время ночного вызова. Термообогрев комбинезона «отказал». Пришлось согреваться, хлопая руками по бокам и подпрыгивая на месте. Сам виноват. А все из-за того, что не удосужился проверить термоэлемент. С лета не подключал и не подпитывал плоский аккумулятор. Вот он и разрядился полностью, ни капли энергии.
Люди, попадавшиеся у него на пути, были одеты в легкие куртки и распахнутые плащи. Пройдя дворами, Шаржуков вышел к памятнику Тельману у станции метро «Аэропорт». Борец за права трудового народа оставался верен себе и принципами не поступался. Отлитый в бронзе, трехметровый немец продолжал грозить кому-то двухпудовым металлическим кулаком.
Людской поток втягивался на станцию метро, словно колонна марширующих муравьев.
Осенние лужи на асфальте отражали почти летнее солнце. По Ленинградскому проспекту сновали машины, по тротуарам спешили по своим делам люди. Сквозь стекла троллейбусов хмурые лица пассажиров равнодушно наблюдали за проезжающими мимо автомобилями. Город жил своей обычной жизнью.
Олег