убивать, я успокоился. Приятно знать, за что умрешь, а еще приятнее, если грехи эти и не твои вовсе.
– Три «глухаря»! – возвестил чугунному медвежонку на столе Свет Никитыч. – Три! Чем, интересно, ты думал, а?!
– Так ведь никак не отвертеться было.
– А голова тебе для чего дадена? А? – вопросило начальство. – В ней, знаешь ли, мозги водятся.
Я промолчал.
– Эх, взять бы да и повесить их на тебя, – мстительно предположило начальство.
Я в первый монент не понял, кого повесить. Мозги, что ли?
– Так ведь один из них уже мой, – напомнил я. – «Заказуха» на Новоапостольской. «Глухарь» капитальный.
– И поделом! – пробурчало начальство. – Две недели до конца квартала, а у тебя сколько дел незакрытых? То-то. Ты фокусников своих когда брать собираешься? А?
Я вздохнул.
– Не знаю, Свет Никитыч. Я и так уж всех стукачей на уши поставил. Они ведь не только на моей земле пасутся, они по всему участку ползают и у соседей отметились, а валят все ко мне.
«Фокусниками» именовалась группа мошенников – по неуточненным данным, трое-четверо, – которые вот уже второй месяц не давали мне спокойно жить. Начали они с неразменных червонцев, потом, очевидно, подкопив денег на оборудование, перешли на липовые четвертаки, а последним их достижением была пачка баксов, которая спустя пару часов обернулась тремястами граммами капустных листьев.
– Ты, это, давай заканчивай с ними, – посоветовало начальство. – Конец квартала на носу, и потом – кто его знает, чего они в следующий раз выкинут.
– Постараюсь, Свет Никитыч.
Половцев одобрительно кивнул, сунул руку в стол, извлек из-под него чайную кружку и с удивлением уставился на нее.
Во мне зашевелилась надежда:
– Я могу идти, Свет Никитыч?
Половцев оторвался от изучения кружки и так же озадаченно посмотрел на меня:
– Что? Ах да, иди, Валя.
Я начал приподниматься со стула.
– Хотя нет, погоди.
Я замер и плюхнулся обратно на сиденье.
– Тут еще вот какое дело, – пробормотал Свет Никитыч. – С послезавтра Корюшкин в отпуск уходит.
Не-ет! Только не это!
– Придется, Валь, тебе его территорию на себя взять, – безжалостно забил гвозь в крышку моего гроба Половцев. – Инда как больше некому.
– Да за что ж это мне, Свет Никитыч! – взвыл я. – Я ж две земли в жизни не потяну. Давайте уж нарезать, раз такое.
– Но твою-то территорию Смазлик в одиночку тянул, – напомнило начальство.
– Так ведь моя-то земля спокойная, тихая, – возразил я. – Не то что у Корюшкина. Он же у себя черт знает что развел, не земля, а рассадник нечисти. Глухариный питомник. Да и висит на нем...
– Висюки мы по другим разбросаем, – пообещал Свет Никитыч. – Да и по ходу... если очень уж большой завал будет... тоже подразгрести поможем. Но территорию закрепим за тобой, Валь. Больше не за кем.
Я уж было начал открывать рот, чтобы предложить целый список возможных кандидатур,