ты дома?
– Да, я в спальне, – раздался голос жены, и Акела немного успокоился.
Чувство беспокойства и тревоги не отпускало его всю дорогу до дома, он не мог представить, что стряслось у Али, если она решилась позвонить ему на работу – это было не принято. И сейчас, застав ее дома, Акела окончательно взял себя в руки. Когда дело касалось жены и дочери, он забывал свои самурайские привычки и правила, хотя не показывал этого, считая все-таки это проявлением слабости, недостойной мужчины. Алю он очень любил, старался оберегать от неприятностей, однако был требовательным и порой даже жестким. Но у него всегда находилось время, чтобы выслушать ее, дать совет. Его радовало, что жена стремится разделить его образ жизни, что она предпринимает попытки выучить японский, читает книги из его библиотеки и интересуется всем, что связано с ним. Да и Соню Аля воспитывала так, как хотел Акела, – девочка, при всей своей непоседливости, была все-таки упорной и непременно должна была довести любое начатое дело до конца, будь то загрузка посудомоечной машины или картинка к празднику для деда. Став отцом в том возрасте, когда многие его сверстники уже подумывают о внуках, Акела старался дать приемной дочери все что мог. Он считал необходимым окружить девочку атмосферой любви и уважения, интереса к ее маленьким делам и проблемам, а потому каждую свободную минуту проводил вместе с ней – читал, играл, рисовал и потихоньку учил японскому языку, которым сам отлично владел. Смышленая Соня схватывала конструкции на лету, и дело продвигалось довольно быстро.
Сейчас, обеспокоенный звонком жены, Акела не мог думать ни о чем, кроме того, что же произошло в его семье. Убрав куртку в шкаф, он сразу прошел в спальню, где обнаружил Алю лежащей в постели в теплом халате.
– Что с тобой? Ты заболела? – Он сел рядом и коснулся ладонью ее лба.
Аля отрицательно покачала головой, поежилась, обхватила себя руками за плечи и посмотрела на мужа виноватым взглядом:
– Саш… мне нужно тебе сказать кое-что…
– Что?
– Я сегодня очень сильно поссорилась с Алисой Власьевной во дворе, – призналась она, опустив гладко причесанную голову.
– И все?! – с облегчением выдохнул Акела, в голове которого уже возникли ужасающие картины болезней жены или дочери, перед которыми он окажется бессильным.
– Ты не представляешь, что она говорит! – горячо воскликнула Аля, сжав кулачки. – Она всем соседкам рассказывает, что это ты убил того человека – помнишь, я говорила? Как тебе темка?!
Глаз Акелы превратился в щель, тонкие губы поджались, и от всей его фигуры вдруг повеяло каким-то холодным напряжением.
– Не слушай старых сплетниц.
Он развернулся и вышел из комнаты, а через несколько секунд глухо стукнулась в стену ширма, отделяющая спортзал от коридора – значит, пошел заниматься. Саше стало неуютно – она ждала, что муж отреагирует как-то иначе, станет опровергать болтовню Алисы Власьевны, но он только рассердился и ушел в зал, где сейчас будет работать до ужина,