не мог собраться с духом уволить ее. Боялся, видно, что она будет скандалить… И был, с одной стороны, счастлив, что она уходит, а с другой растерялся страшно. И кто-то ему напомнил, что моя родственница знает языки. Он позвонил мне, ну и вот… Думаю, ты не пожалеешь.
– Надеюсь.
Сказать, что на моей работе очень расстроились, узнав, что я ухожу, было бы безбожным преувеличением. Правда, мой непосредственный шеф Эдуард поинтересовался:
– И чем тебе тут плохо было?
– Совсем даже не плохо, просто далеко. А там десять минут пешком. Есть разница?
– А это учреждение тоже связано с рекламой? – поинтересовался он.
– Нет, там занимаются наукой!
– И там прилично платят? – крайне удивился он.
– Да, вполне прилично.
– Ну что ж, тогда иди, как говорится, с богом. Думаю, ты там помрешь со скуки!
– Поживем – увидим, – пожала плечами я.
– Но две недели хошь не хошь должна отработать!
– Естественно.
Зато Эвелина буквально не давала мне проходу!
– Признайся, Глашка, дело в мужике? Он там работает?
– Нет. Но там практически одни мужики. Выбор огромный! – засмеялась я, зная, как она озабочена этим вопросом.
– Серьезно?
– Да. И все ученые!
– Ученые? Кому нынче сдались ученые? Неперспективно.
– Зато сколько времени экономится для поиска перспективных мужиков! Три часа в сутки!
Я пришла к выводу, что близость новой работы к дому наилучшее объяснение моего ухода. Впрочем, это и в самом деле явилось решающим моментом для меня. Упоминать о поездках по миру в качестве переводчицы я не считала нужным.
Эти две недели показались мне каторгой! Три часа в день на дорогу! И как я раньше не думала об этом? Теперь же можно будет вставать на час или даже полтора позже. Вот лафа! Но тут из Португалии вернулась моя соседка и подружка Марьяна. Она каждое лето ездила туда к брату, который был женат на португальской красавице по имени Эсперанса. Марьяна после месяца жизни на берегу океана возвращалась всегда свежая, как майская роза, довольная, но всякий раз начинала стонать:
– Ой, Глашка, не могу я там… Все чужое, и этот язык, недоиспанский… Нет, я могу жить только в Москве! Ладно, это старая песня! А что у тебя? Все по-старому?
– А вот и нет! Все по-новому. Через неделю выхожу на новую работу! И спроси, где!
– И где же?
– На Достоевского!
– Да иди ты! Честно?
– Честно-честно!
– Здорово! И что за работа?
Я объяснила.
– Звучит, конечно, неплохо, но…
– Какое может быть «но»?
– Ну, по сути, ты же будешь не столько референтом, сколько нянькой с четырьмя языками.
– Да почему нянькой?
– Ну, будешь сопровождать старикашку, варить ему кашку…
– Варить не буду! – засмеялась я. – Только приносить из «Кофемании». А мне не западло!
– Ничего не понимаю, при чем здесь «Кофемания»?
Я объяснила.
– Ну, дело, конечно, твое…
– И потом, Андрей Олегович вовсе