субботу, т. е. Верочка не работала, а махнула в Марфино прямо из дому. Где тогда, интересно мне, был Виктор? Как она собиралась его уличать? Или ей любовные письма стали показывать? Бог ты мой…
Шерлок Холме из меня, скажем откровенно, не получался, мыслительный аппарат, увы, оказался не тот…
Может быть, умный человек и сделал бы надлежащие выводы из Веркиного отчаянного послания, может быть, и следовало мне обратиться к умным людям в форме, которые и не такие ребусы могут разгадать.
Но останавливало одно соображение: Виктор ведь может оказаться не при чем, а более умные люди, они на службе и могут посадить его в КПЗ до выяснения обстоятельств. Потом за неимением других версий там и оставят – дело-то надо закрывать.
Тогда у маленького Сашки не будет ни мамы, ни папы, ни квартиры – и всё моими стараниями. Да ещё, пожалуй, и детский дом в случае безвременной кончины тети Ани. (Вряд ли бедняжку отдадут на воспитание морально-неустойчивой тете Кате.)
Нет, такие дела с налету не решаются, не эмоции мне нужны, а исключительно здравые соображения. Только где их возьмешь?
Я рискнула позвонить Сергею, представилась сотрудницей, и его мама сказала, что он с семьей вчера уехал на дачу до понедельника. Мог бы, кстати, и предупредить.
Не оставалось ничего другого, как опять тащиться в Хлебникове к Валентину, к помощнику, от которого уже неделю ни слуху, ни духу. Выбор мною, конечно, был сделан не оптимальный, но и круг вариантов, прямо скажем, оказался неширок.
Имелся ещё один образ действий, традиционный, патриархальный. Можно посоветоваться с папой и мамой, моими, личными. То-то мои старосветские голубки обрадуются дочкиным проблемам. Папа у нас кроме того, что научный работник, еще и большой законопослушник, непременно пошлет меня в милицию и прочтет с пафосом лекцию о людях в белых халатах, пардон, в милицейской форме, которые всегда стоят на страже и голубым платочком утрут все слезы.
Непрошибаемое поколение! Загипнотизировали их, что ли? Не живут, а спят на ходу и во сне мочалку, извините, благонамеренные мысли жуют.
Интересно, а со скольких лет я твердо знаю, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, причем во всех сферах жизни? Сдается мне, что именно Отче Валентин положил первый камень в фундамент моего просвещения.
Развлекая себя таким примерно ходом взбаламученной мысли, я нервно пересаживалась с одного вида транспорта на другой, пока не оказалась в Валькиных краях.
Была середина дня, озеро изумительно сверкало в лучах солнца свободной от части водной глади, а Валькины двери оказались напрочь запертыми.
Очень даже могло случиться, что мой частный детектив просаживал в это время на пару с Таиской (или без неё, что вероятнее) последнюю порцию выданного аванса.
Я села на крылечко и решила ждать Валентина до победного конца, до последнего автобуса. За полчаса до его (автобуса) прибытия я покину пост, но не ранее.
Так что почти четыре часа я могла посвятить игре ума. Не сходя с