раз обнаружили новую полынью, большую. Пришлось набивать новый, чуть в стороне. Едем себе по новому, значится, ночь полярная, кроме фар колонны – ни огонька. И вдруг видим – олени сбоку стоят, с дюжину! Замерли! Потому что мы им новым путиком привычную тропу через протоку перерезали. А северный олень, надо сказать, зверь туповатый, ему всё новое разъяснить нужно, понять, ближе подойти. Башка у него слабая, разъясняет долго. Стрелять не стали, поржали по рациям, да и поехали дальше, пусть себе тупят, нам-то какое дело…
Он глотнул и закусил ещё раз, вздрогнул с удовольствием и продолжил рассказ:
– А когда через четыре дня возвращались, то увидели почти в этом же месте лютый беспредел! Сухогруз ледового класса, принадлежащий Норильскому комбинату, по пути в Дудинку для чего-то взял чуть левее и распахал километра три нашей новой дорожки! Матерились… Страшно вспомнить. Сроки жмут, все устали, как негры на плантации, домой хотят, а тут разруха во льдах! Что поделать, пришлось делать крюк и прямо по застругам переть дальше, ожидая, какая из машин сломается на крепком морозе первой. И через несколько часов догнали тот самый «Арктический экспресс», он у посёлка задержался, подбирал кого-то по уговору. Догнали беспредельщика четырьмя «Уралами» и пошли параллельным курсом, сигналя, мигая и вызывая по рации.
– Справедливости искали?
– Уж очень хотелось капитану харю начистить, – значительно кивнул Гумоз. – Наконец, на мостике показался сам кэп с уоки-токи в руке. Наш старший колонны орёт ему, дескать, какого лешего ты, лось мурманский, наш путик порушил? Мы его били-набивали, трудились… Ты что, один на реке работаешь?
– А он? – вежливо поинтересовался я, уже зная примерный ответ.
– Хе-хе! Шкипер спокойно покрыл нас по матушке, вдумчиво, с оттяжкой! Говорит, пошли-ка вы к чёрту, мазута сухопутная! У меня винты висят на двадцати трёх метрах, а тут ещё вы, мелюзга, лезете со своими мелкими проблемами! Брысь с пути, олени гумозные, придавлю!
– И вы?
– Встали с выпученными глазами, словно стало рогатое. Стоим и ждём осмысления, осознаем своё место в иерархии троп и ходов. Вот такая история.
– Согласен, весьма показательно.
Сам он и своё характерное прозвище не расшифровывает. А вот использует словечко часто и охотно. Я думаю, что это производное от «гумус».
Бздынь! О! Первая тарелка пошла!
Бздынь! А вот и стакан.
Тут уж Юлия Ринатовна Мифтахова, владелица богоугодного заведения, поняла, что самое время вмешаться. Всякий, посещающий «Котлетную» системно, хорошо знает, что долго злить миниатюрную и обманчиво беззащитную хозяйку объекта общепита не нужно, это всегда повлечёт жёсткую ответочку. На первый раз она может закрыть кредит, а то и забанить, заблокировав посещение на недельку, это уже суровое наказание. Для своих. Чужим пощады не бывает в принципе.
Но пьяненькие одноразовые вахтовики, все эти неудачники с материка, так и не состоявшиеся по-настоящему мотористы промприборов и машинисты драг, операторы машин-манипуляторов