Я имею в виду, что нам целесообразно направиться туда, где есть наши. Однозначно это столица Ливии и российское посольство. Именно туда во что бы то ни стало нужно добраться. У нас все-таки на руках дипломатические паспорта, мы обладаем дипломатической неприкосновенностью. Думаю, это поможет более или менее беспрепятственно доехать до Триполи. А там все будет уже намного легче.
Антон явно не ожидал услышать от своего коллеги нечто подобное, так как имел собственное представление о здравом смысле. Будучи более опытным человеком, он понимал, что идея коллеги не самая лучшая в изменявшихся условиях ливийской действительности. Его реакцию, однако, опередила супруга:
– Да, действительно. Виктор прав. Нам нужно возвращаться в Триполи. Дипломатов никто не тронет.
– Дорогие мои мечтатели, – не выдержал Антон. – Все, что вы говорите, приемлемо исключительно в нормальных политических условиях. Когда есть стабильность, есть те, кто готов брать на себя ответственность за заботу о безопасности иностранных граждан и дипломатов. А что мы имеем сейчас? Мы имеем неопределенную политическую обстановку. Если говорить грубо, в стране нынче происходит хрен знает что. Прикрываться дипломатическим иммунитетом, скорее всего, бесполезно, никого наш статус не остановит. Первые же мародеры пристрелят нас, не спрашивая ни о паспортах, ни о гражданстве. Наш джип – весьма привлекательная цель для всяческого сброда, который наверняка выскочил из своих нор. Вот и все, что может с нами произойти по дороге в столицу. Судя по тому, что мобильная связь и Интернет все еще «лежат», заваруха в Ливии приняла очень серьезный оборот.
– Неужели все так беспросветно? – встревоженно спросила Ирина.
– Думаю, что на самом деле все может быть даже хуже, чем я предполагаю, – мрачно ответил Антон.
– И какой же выход ты предлагаешь? – осторожно поинтересовался у коллеги Гончаров.
– Я предлагаю ни в коем случае не ехать в столицу и не искать на наши задницы лишних приключений. Предлагаю, даже настаиваю на том, чтобы мы остались здесь. Останемся и будем выжидать, как будут развиваться события дальше. Возможно, через некоторое время что-нибудь прояснится, тогда мы примем новое решение. Сейчас же у нас слишком мало информации, чтобы рисковать, покидая эту местность.
Игорь, просматривавший в это время записи видеофиксатора, попросил слова:
– Вы можете меня не послушать, но посмотрите на все то, что было заснято фиксатором на месте ракетного удара. Это же настоящий документальный фильм. Конечно, я не хочу, чтобы меня пристрелили мародеры. Но мне кажется, что сидеть здесь с таким фильмом и ничего не делать – неправильно. Видеозапись нужно показать всему миру. Ведь то, что на ней зафиксировано, – результат настоящего преступления. И если мир увидит все это, найти потом военных преступников будет проще.
Слова Игоря несколько огорошили всех своей взрослой рассудительностью. Даже отец не нашелся, что сразу возразить.
–