быть, это не фантазии психа. А если не фантазии, тогда у меня появляются две версии. Первая – он надеялся, что вы все-таки прочитали письмо, и написал вам другое, руководствуясь доводом, что если до вас письма не доходят, то и текст «я знаю, что вы читали» точно так же не дойдет, зато коли уж вам доставили первое послание, то и второе наверняка доставят, и оно уже произведет должный эффект. Повторяю: он просто на это уповал, но не был стопроцентно уверен, потому как не мог.
– Это понятно, – удовлетворенно закивал Григорий Николаевич. По его мимике было видно, что он очень рассчитывал на Катин интеллект, и все то, что она ему наговорила, конечно, уже успел обдумать сам, и давно, но желал подтвердить собственное сложившееся о ней мнение и определить, не зря ли он сделал такой выбор. Судя по выражению лица, он пока считал, что не зря. – Давайте теперь перейдем ко второму варианту.
Катя сморщилась:
– Второй вам не понравится. Поэтому я и остановилась на первом.
– А все-таки?.. – ничуть не испугался мужчина и даже продвинулся чуть вперед, непредумышленно передавая языком невербального общения свою заинтересованность.
– Так как в первом случае он не мог точно знать, дойдет ли письмо, то во втором, соответственно, мог. Это значит, что непосредственно в вашем ближайшем окружении затесался друг нашего Шутника, являющийся его надежным информатором, а то и он сам. Впрочем, мне кажется эта версия нелепостью, но мы ведь рациональные люди и обязаны учитывать все варианты, не так ли?
– Совершенно верно, – почему-то обрадовался этой реплике старший брат Бориски, наверно, потому, что Катина точка зрения полностью скопировала его собственную. – Могу вас заверить, пока эта версия не получила ни единой зацепки, ни единого повода полагать ее рабочей. Однако в данном направлении продолжают работать специалисты из особой организации, так что можете временно о предателе не беспокоиться.
– Но наша-то задача в чем состоит? – встряла я в их, на мой взгляд, слишком затянувшуюся дискуссию. Пора, в конце концов, переходить к делу!
Любимова обернула ко мне удивленное лицо и пробормотала:
– Юлька, ты что, еще не поняла? Нас собираются пихнуть в телешоу.
– Что? В смысле, по-настоящему?
– А ты как думала?
– Я думала, мы должны будем вычислить психопата – или кто он там – на стадии репетиций или предварительного отбора. Но не в прямом же эфире! Его нельзя допускать до камеры, вдруг он впрямь что-нибудь взорвет?
Катя пожала плечами, мы смотрели друг на дружку, затем, не сговариваясь, медленно перевели очи на следователя.
Тот, отчего-то смущаясь, опустил голову почти до самой поверхности стола. Заикаясь, сдавленно пробурчал:
– Что ж… К с-сожален-нию, мы п-пропустили эт-ту стад-дию… Так что р-работать вам д-действительно п-придется в п-прямом эфире…
Заикание передалось и нам, две подруги дружно ответили:
– Офиг-геть!
Глава