в другую сторону – навстречу реке, к центру.
Садясь на катер, можно вообразить себя путешественником прежних времен. В старину дорог не прокладывали, ездили по рекам: летом на кораблях, зимой по льду. И путешествия эти были трудным и небезопасным делом; чтобы на них решиться, нужны были сила и отвага.
Сначала кажется, что плывем медленно. Берега являют картину непримечательную, но убегающая вода, чайки, ветерок настраивают на тишину, и душа начинает различать тончайшие отзвуки непривычных мыслей и чувств. Река поворачивает направо, еще направо, и неожиданно слева, как чудо, из-за поворота вырастают купола Данилова монастыря, а на другом берегу – кирпичная башня Старо-Симонова монастыря. Это ворота на древнейшем – водном – пути в Москву, где столбы – монастыри, а свод арки – небесная сфера. Пройдя через эти ворота, попадаешь будто в другой город: храмы, красивые дома, ухоженные улицы. В старину по реке далеко разносился звон сотен колоколов, и путники заранее готовились ко встрече – с Москвой, с Кремлем.
А справа уже плывут купола Новоспасского монастыря. За мостом слева река соединяется с Водоотводным каналом, проложенным при Екатерине по древнему руслу Москвы-реки, чтобы уберечь столицу от наводнений. Однако паводки укротить не удавалось.
Самым разрушительным было наводнение 1908 года. Тогда вода поднялась на 9 метров! Москва-река, Яуза и Водоотводный канал слились в единое русло шириной в полтора километра. «Вся площадь между рекой Москвой и Водоотводным каналом представляла собой картину потрясающую, но удивительной красоты, – вспоминал позже московский вице-губернатор Владимир Джунковский. – „Болото“ превратилось в настоящее бушующее море. В воде отражались огни фонарей и квартир, расположенных во втором этаже. В первых была абсолютная темнота. Особенно красивая картина была вечером между мостами Каменным и Москворецким, возвышавшимися над сплошной водной поверхностью. В воде ярко отражались освещенные электрические фонари обоих мостов, а по линии набережных почти над поверхностью воды горели газовые фонари, от которых виднелись только верхушки. Кое-где виднелись лодки, наполненные пассажирами с горящими свечами в руках: это возвращались богомольцы из церквей… На Павелецком вокзале вся площадь была залита… Последний поезд отошел с большим трудом: колеса не брали рельсов, наконец, подав поезд назад, с разбега удалось поезду двинуться, и он, рассекая воду, подобно пароходу, вышел на сухое место». Зато богатые москвичи получили новое развлечение: они плавали на лодках вдоль стен Кремля и воображали себя «венецианцами».
Полукольцо монастырей-сторожей – Спасо-Андроников, Новоспасский, Симонов, Свято-Данилов, Донской, Новодевичий – образовывало южный оборонительный пояс древней Москвы. Мирные обители в годы опасности становились военными крепостями, которых враг боялся и обходил стороной. И вот они все – здесь, на Москве-реке. Кроме Спасо-Андроникова: он на Яузе, и Донского – на сухопутных подступах к Крымскому броду, где всегда переправлялись через реку крымские татары, ехавшие к Кремлю. Константинопольский